Ева смотрела в окно, и у нее внутри все сжималось при мысли, что, будь она сейчас снаружи, кожа ее рук наверняка бы высохла и зашелушилась, а ветер задувал бы в капюшон и морозил уши.
Вот уже четвертый день город неустанно засыпает снегом, неприятным и липким. На зимнюю сказку это совсем не похоже. Даже не появляется желания слепить снеговика или покататься на лыжах. А о том, чтобы как в детстве — с горки на попе на первой попавшейся картонке — Ева и не подумала.
Она машинально ощупывала крупные зеленые листья неизвестного ей цветка, который стоял на подоконнике. Ей, наверное, каждый раз попадались под руку одни и те же листики, потому что на ее пальцах не оставалось следов пыли. Вряд ли кто-то протирает здесь цветы.
За спиной Евы хлопнула дверь, и вошедший доктор извинился за опоздание. Хотя, если бы он тихонечко вошел и начал заниматься своими делами, Еву бы это нисколько не расстроило. Она развивала бы свою мысль дальше и непременно пришла бы к выводу, что в такую погоду подойдет питательный крем для рук.
Ева сложила руки на груди и поморщилась. Доктор осторожно подошел к ней со спины и коснулся ее локтя. Он уже не начинает засыпать Еву расспросами о ее самочувствии сходу, а просто молча дает ей понять, что готов ее выслушать. Но она обычно не говорила, что ее волнует. Ева молчала о том, о чем хотел бы услышать врач.
— Ваше состояние с каждым днем все лучше, — доктор аккуратно развернул Еву к себе, — в скором времени, вы сможете нас покинуть.
Он имел ввиду выписку, и улыбнулся, хотя аналогия была ни черта не смешная. А Ева просто пропустила все мимо ушей.
— Головные боли стали реже, зрение почти восстановилось, только долго читать трудно. Глаза устают, — она дотронулась двумя пальцами до виска. Волосы ее были прямыми, негустыми и электризовались. Ужасное ощущение, как будто голова грязная и сальная.
— Ева, я понимаю, что задаю вам этот вопрос не первый раз, но вынужден повторяться: вы действительно сами упали? Я имею ввиду, без чьей-либо помощи? — Доктор внимательно посмотрел ей в глаза.
Она отвела их и утвердительно покачала головой — Ева делала так снова и снова, когда слышала подобный вопрос. А слышать его ей приходилось довольно часто — вероятность самостоятельно получить травмы, которые у нее диагностировали, была крайне мала.
— Это ведь все очень серьезно, — продолжал настаивать врач. Но его настойчивость угасала с каждой секундой, потому что Еву он лечил уже не первый день.
Он знал, что если настаивать, ничего путного из этого не выйдет.
— Я пойду, — сказала Ева и слегка улыбнулась, — у меня все хорошо.
— Помните, что двери моего кабинета всегда открыты для вас, — доктор проводил ее к выходу. Он привык, что их беседы весьма коротки.
Ева вернулась в свою палату и легла. Было совсем не холодно, но, не желая видеть то, что происходит за окном, она до подбородка натянула одеяло и отвернулась к стене. Глаза у нее больше не блестели. Как будто из нее высосали всю энергию, весь задор и всю молодость.
Ева несколько иначе представляла себе больницу. Она была уверена, что там всегда холодно и непонятно откуда дует, что кровати там жесткие и скрипучие и что стены неприятно голые. Ева считала, что там тяжелые, скользкие двери и постоянно присутствует запах лекарств, не выветривающийся даже при открытых окнах. К счастью, она ошибалась. Палаты были уютными и теплыми, кровати вполне сносными, а запаха, который резал бы ноздри, не было совсем. Окна и двери, на удивление, пластиковые, почти новые. На ее тумбочке лежала стопка книг, которую она так усердно пытается осилить в перерывах между головной болью. Ведь книги — это прекрасное средство, чтобы отвлечься от разных мыслей и перенестись совсем в другую реальность.
На следующий день Еву пришла навестить Марго, она чаще других забегала к подруге. А вот Игорь не пришел ни разу. Самовлюбленный козел. Хотя, где-то глубоко в душе Ева прекрасно знала, что он из себя представляет. За ширмой обаяния она видела его глубже, но все равно тянулась к нему. Дурная харизма. Подобные ситуации происходят не потому что, а для того чтобы. Для того чтобы понять, кто настоящий друг, а кто лишь создает видимость дружбы, для того, чтобы понять, что нужно было изменить в прошлом, для того, чтобы увидеть многое с иной стороны.
