Сначала я услышал негромкое потрескивание. Где-то рядом горел огонь. Но не тот, что вырвался из камней Тенгри-Хан вместе с демонами Муспельхейма. Другой — маленький и слабый. Способный принести немного тепла и света — но не обратить все вокруг в пепел.
Ручной. Полностью подвластный тому, кто его разжег.
Я открыл глаза.
— Долго же ты спал. Уже светает.
Ванадис подбросила в костер деревяшку и протянула ноги к огню. Она выглядела так, будто сидела здесь целую ночь — и, похоже, готова была просидеть еще столько же, если понадобится. Я завертел головой, пытаясь для начала понять, как и где я оказался… И как выбрался из-под камней после того, как потолок пещеры обрушился прямо на меня.
Вершина Тенгри-Хан, никуда не делась. Даже не потеряла свою роскошную снежную шапку, хоть огненные демоны Муспельхейма и добрались до ее сердца. Она все так же возвышалась над нами, тускло мерцая в утреннем полумраке алыми отблесками лавы. Та еще не успела остыть и неторопливо стекала вниз, к завалам. Пещера, ставшая могилой великого хана Есугея, оказалась в нескольких сотнях шагов.
Которые я уж точно не смог бы даже проползти без чьей-то помощи.
— Ты вытащила меня оттуда? — Я кое-как уселся. — И принесла сюда?
— Ты удивлен, Видящий? — усмехнулась Ванадис. — На севере девы щита сражаются наравне с мужчинами — или ты думаешь, что мне не хватило бы сил помочь тебе?
— Нет. — Я потер глаза и потянулся, разминая плечи. — Твоя сила велика.
И не только физическая. Одному Всеотцу известно, как Ванадис смогла попасть сюда — на самую кромку мира людей, сгорающую от жара пустыни. Кровожадные духи, несколько дней пути через пески под палящим солнцем… И я не видел поблизости ничего, похожего на лошадь.
— Может, и так. Но я все еще женщина. И занята женским делом. — Ванадис рассмеялась и подняла с камней аккуратно сложенную темную ткань. — Пока ты спал, я зашила твою одежду — она вся обгорела.
Я только сейчас заметил, что на мне осталась только легкая нижняя рубаха. Ванадис не только вытащила меня из-под камней, но и позаботилась о моем имуществе — я разглядел у костра саблю с ножнами. Не то, чтобы я не был рад ее доброте и загадочному появлению в нужное время — но вряд ли она просто проходила мимо Тенгри-Хан.
— Ты пришла, чтобы спасти меня? — спросил я. — Но как ты узнала?..
— Дух обычного человека подобен угольку в остывшей золе. — Ванадис протянула мне мантию. — Но твой дух сияет ярче погребальных костров северян, Видящий. Я услышала твою боль — и явилась, чтобы помочь.
— А что стало с детьми? — Я поднялся на ноги и принялся одеваться. — Ты оставила их?
— Они в безопасности. А ты нуждался в моей помощи куда больше. — Ванадис пожала плечами. — Так или иначе — все мы чьи-то дети, Видящий.
— Я должен тебе, Ванадис, — вздохнул я. — Ты многое сделала для меня, хоть и видела всего один раз. Я не спрашиваю, как ты прошла через пески — но боюсь и подумать, что можно попросить в награду за подобное.
— Оставь подарки для других, Видящий. — Ванадис махнула рукой. — У каждого из нас есть долги, но свой ты заплатишь не мне.
— Тогда почему ты мне помогаешь? — Я шагнул к костру и поднял ножны с саблей. — Я не так много лет прожил на этой земле, но уже успел убедиться — ничто здесь не происходит без причины.
— К чему тебе мои причины, Видящий? — улыбнулась Ванадис. — Может, мы служим разным силам, но когда придет день последней битвы, нам суждено сражаться на одной стороне.
— Может быть. — Я затянул пояс. — А может, и нет. Древние легенды слишком просты, чтобы оказаться правдой. Мир не делится на черное и белое, Ванадис. И Рагнарек не станет днем битвы добра и зла. Немало найдется и тех, кто станет сражаться сам за себя.
— Но только не ты, Видящий. — Ванадис склонила голову набок. — Слишком велик груз на твоих плечах. Слишком многие пойдут на смерть, когда ты велишь. Тебе есть, что защищать — и даже если у нас разные друзья, то враг — общий.
— Ты говоришь о том, кто называет себя конунгом Сивым? — Мне надоело говорить загадками. — Что ты знаешь о нем?
— Немногое. — Похоже, моя прямота не произвела на Ванадис ровным счетом никакого впечатления. — Любой конунг несет с собой войну на кончиках мечей своего хирда и жаждет власти, но Сивый хочет слишком многого… Иной раз смертные страшнее ледяных великанов, Видящий.
