Раз мир бардак,
То судьи сутенеры.
Подглава 1
Комната размером 4х5. Стены оклеены бледными однотонными обоями. Пол (ДВП) окрашен в абрикосовый цвет. Окно зашторено. С потолка свисает старомодная дурацкая люстра с какими-то аляповатыми ангелочками с дебильными лицами. Горит электрический свет. У противоположной от окна стены стоит большая кровать. На кровати сидит маленький тщедушный очкарик. Его лицо и фигура не дают ни малейшего представления о национальной принадлежности данного субъекта. На кровати «у стеночки» кто-то лежит, укрывшись с головой одеялом. Кроме них в комнате еще один человек: уборщик. Нелепая жертва юмора создателя. Высокий, тощий, лысый. На некрасивом лице полное отсутствие какого-либо выражения. Уборщик меланхолично работает шваброй. Слева под мышкой он зачем-то держит скейтборд, который, несомненно, мешает ему работать.
— … Лена и Надя, — рассказывает уборщику очкарик, — милые, нежные, ласковые, красивые, очаровательные, мечтательные, завораживающие, магические, ошеломляющие…
Уборщик с отсутствующим видом трет один и тот же участок пола. Он даже не делает вид, что слушает.
— А хочешь, я тебе их найду? — говорит вдруг уборщик, когда количество эпитетов вдвое превышает официально установленное количество слов в русском языке, и когда вероятный или гипотетический зритель (лучше зрители) уже отчаялся дождаться хоть какого-нибудь развития событий.
— Ты? — удивился очкарик?
— Ну да. А почему бы и нет?
— Шутишь?
— Мне за это не платят.
— Да… конечно… сейчас.
Очкарик выуживает из-под кровати мятые пыльные брюки, роется в карманах.
— Держи, — говорит он, протягивая уборщику мятую купюру.
Уборщик берет деньги, расправляет…
— Это что? — спрашивает он.
— Я… ты не думай… — мямлит очкарик.
— Ты дал мне червонец! Что может быть оскорбительней для порядочного человека!
— У меня больше нет. Зарплату задерживают до понедельника.
— Дай, — приказывает уборщик, вырывая у очкарика из рук брюки. При этом скейтборд падает на пол.
В результате настойчивых поисков уборщику удается добыть из карманов немного мелочи.
— И это все? — презрительно спрашивает он.
— Я же говорю, зарплата…
— А что у тебя в другой комнате?
— Какой комнате?
— У тебя ведь двухкомнатная квартира?
— Ну.
— Значит, должно быть две комнаты.
— Ты прав, — грустно соглашается очкарик.
— Вот видишь, — говорит уборщик, направляясь в другую комнату.
— Там… туда нельзя. Там не убрано, — говорит, краснея, очкарик.
Он вскакивает с кровати, выбегает из комнаты в коридор и заслоняет собой дверь в другую комнату. В коридоре тоже горит свет. Причем, всегда, даже когда перегорают лампочки.
— Это моя работа, быть там, где не убрано, — решительно говорит уборщик, отталкивая очкарика.
Он открывает дверь, и сразу же теряет всю свою решительность.
— Мать твою! — говорит уборщик, вот это срань!
После этих его слов камера «заглядывает» во вторую комнату очкарика. Там действительно срач. Такое впечатление, что кто-то разгрузил несколько мусорных контейнеров.
— Я получил это в наследство!
— На твоем месте я давно бы отправил все на свалку.
— К сожалению, я смогу это сделать только через шесть месяцев. Таков закон. Вдруг объявятся другие наследники?
— Думаешь, на это кто-то позарится?
— Нет, но как я тогда докажу, что пятьсот килограммов личных вещей безвременно ушедшей тети…
— Так у тебя действительно нет денег?
— Я же сказал… Клянусь тетиным прахом.
— Будешь должен, — сказал уборщик и вышел из квартиры.
— У тебя действительно нет денег! — послышался грубый женский голос из-под одеяла.
