3701 год от Великой Войны за Равновесие
Вокруг тишина, покой. Рядом ни души. И это раздражает меня сильнее всего. Уже третий день мне приходится сидеть в Освейне, небольшой деревушке, размещенной хаос знает где. Кэрол мне не доверяет, местные жители подозрительны, я не востребован. Наставница даже не показала мне карту! Считает, что ученику не следует знать слишком многого?
Хотя в этом нет ничего удивительного, мой учитель осторожничает почти всегда.
Может быть, все дело в том, что ей в свое время попался неудачный наставник? Или это просто такой способ закалки моего характера и духа? Что ж, с этим разбираться придется мне самому.
Не знаю почему, но долго валятся в постели, даже если у меня нет никаких дел, я не в состоянии. Мои глаза открываются ровно с рассветом, а то и раньше. В сущности, мне хватает нескольких часов, чтобы полностью восстановить свои силы. Из-за этой особенности у меня появилась привычка медитировать по утрам. Я пускаю в свое сознание свежие потоки мыслей, отгоняя все проблемы и стараясь превратиться в безразличного.
Но сегодня не выходит. Все мысли о ней, о Кэрол.
Неделю назад в замок Шрито, где проживаем на постоянной основе мы с учителем, пришло срочное донесение. Как всегда, Кэрол посчитала, что может не ставить меня в известность о содержании депеши, хоть впоследствии больше всех страдать пришлось именно мне. На совещании лордов-Ловцов было принято решение отправить несколько команд в Освейн, где по слухам видели еще одного Безумного. Похвальное решение, если не брать в расчет, что слухам доверять стоит не всегда.
На воздушном дэйке мы добрались к месту назначения. Ветер сопутствовал, и мы управились за четыре дня. Все это время Кэрол с другим магистром (его зовут Гэбриэль) играла в кости и пила вокс — аналог западного пива, но вместо хмеля искусники-восточники используют перетертые листья растения ропу. Вкус менее приятный, чем у пива, но крепость соответственно выше. Не удивительно, что порой мне приходилось видеть, как моя дражайшая наставница переваливается через край борта и блюет куда-то в облака. Не очень приятное зрелище, особенно когда рядом находятся посторонние. Милен, ученица Гэбриэля, не упускала возможности пошутить по этому поводу, и мне всякий раз становилось неловко.
— С твоим учителем что-то не так? — спрашивала она, с сарказмом поглядывая в ту сторону, где магистр Кэрол боролась с воздушной болезнью и интоксикацией организма. — Возможно плохая еда. Меня тоже целое утро мутило…
— Возможно и так, — с деланным безразличием отвечал я, до белых костяшек сжимая перила. Наставников не выбирают, поэтому приходиться терпеть выходки оных. При этом собственные промахи жестко караются и высмеиваются. Никогда не забуду самодовольное лицо Кэрол, когда меня чуть не уделала дюжина гоблинов. Ее звонкий, режущий смех до сих пор является ко мне в воспоминаниях, и мне стыдно. И не только за себя. За нее — тоже.
Наставник и ученик подбираются согласно Ритуалу, древнему обычаю, чьи корни уходят глубоко в историю. Сам процесс я помню смутно, ведь был мал, а еще очень волновался. Но после церемонии мне объявили, что отныне моя жизнь и мое будущее принадлежит Кэрол, покуда она не решит, что я готов стать равным ей. За что судьба преподнесла мне такой «подарок», я не знал, но вероятно были причины.
Магистр и ученик всегда одна команда, в течение долгих лет обучения. По-идее они глотки друг за друга грызть должны, но между мной и Кэролайн не наблюдалось особого взаимопонимания. Мы были слишком разными, и часто проблемы одного были совершенно не ясны другому. Ну и все в таком же духе.
К Освейну мы вышли на пятый день. Деревушка пряталась в густом лесе на одном из горных плато. Бесчисленные козьи тропки вели к ней, и заблудиться смог бы только идиот (Милен чуть не совершила подобный подвиг, отстав от общей группы). Но кое-что меня тревожило. Я не ощущал присутствия Безумного. Если бы он действительно здесь был, то почуять его сумел бы даже новичок, а мне для того, чтобы окончить обучение оставалось лишь получить благословение наставника.
