— Доктор! Доктор! Я, кажется, вампир!
— Успокойтесь, пожалуйста. Не надо кричать. Ложитесь на кушетку.
— Но, доктор, у меня ничего не болит! Зачем кушетка?
— В моем кабинете так положено. Я — сижу, вы — лежите.
— Доктор, помогите! Я схожу с ума! Меня все время тянет насосаться крови. Язык сам непроизвольно складывается в трубочку, когда рядом находится тот, в ком течет кровь!
— Представьтесь, пожалуйста.
— Пани Десмод, — она легла на кушетку, и хотя заметно успокоилась, ее грудь продолжала вздыматься так, будто она пробежала из одного конца Грижского леса в другой.
— О, так вы из рода Десмодус Ротундус? Это многое объясняет. Вы ведь нездешняя?
— Но как вы догадались? Действительно, я попала в ваш лес малышкой, и меня любезно приняла семья, живущая в Гулкой пещере у реки. Я ничем от остальных, в принципе, не отличаюсь. И они тоже выходят на охоту ночью. Собственно, поэтому меня встревожила нехарактерная тяга к крови.
— Но откуда вы узнали, что вы Десмод?
— Когда меня нашли, к моей ножке была привязана ленточка с этим именем.
— Видимо, вас привезли из далекой заокеанской страны, к примеру, Аргентины, где проживает ваше семейство. Иначе бы вы знали, что относитесь к роду «вампир обыкновенный».
— Это что же получается? Мои приемные родители пригрели на груди вампира? А! — она перевернулась на живот и заплакала. — Впору наложить на себя руки!
— Вы имеет в виду крылья? — уточнил доктор.
Пани Десмод сокрушенно взмахнула перепончатым крылом.
— Мне неудобно лежать на этом пне, что вы называете кушеткой. Можно я повишу вниз головой? Мне так привычнее.
Она взмахнула крыльями и повисла на ближайшем сучке, но так близко, что доктор смог рассмотреть, как она шмыгает носом. Действительно, в отличие от семейства летучих мышей, живущего в Гулкой пещере на отшибе леса, ее мордочка была коротковатой и отсутствовал носовой листик.
— Я прилетела к вам по рекомендации, пан Фил. Мне сказали, что вы знаменитый психо, и обязательно мне поможете.
Пан Фил вздрогнул на слове «психо». Он терпеть не мог, когда к нему так обращались. Все дело в табличке, которую он вывешивал у своего дупла в день приема. Когда-то филин решил заявить о себе, как о психотерапевте, и обратился к дятлу, чтобы тот выдолбил это сложное слово на отполированной дощечке. Но как нарочно, в этот день дятел объелся листовертками, что расплодились на диком винограде, хмель ударил ему в голову, и произошла досадная ошибка: вместо солидного слова «психотерапевт» на табличке красовались пять позорных букв.
Сначала пан Фил не обратил внимания на слишком короткую надпись, а потом стало поздно. «Психо» прикипело к нему намертво, и не имело смысла исправлять написанное дятлом.
Кстати, дятел стал первым его пациентом. Он жаловался на жуткую головную боль, опровергая поговорку, что у дятла не болит голова. Сложный психоанализ позволил сделать правильные выводы: нечего в пьяном виде долбить бетонный электрический столб, принимая его за дерево.
— О, пан Фил! — летучая мышь заломила крылья. — Вы моя последняя надежда! Как мне жить? Неужели мне придется губить несчастных животных только из-за моей страсти к крови? Придумайте что-нибудь!
— Милая пани Десмод, успокойтесь. Кажется, у меня есть для вас достойное предложение. Я решил расширить спектр медицинских услуг, оказываемых мной. Слишком часто ко мне стали обращаться звери, которые помнят ту часть слова, что не поместилась на этой вывеске, — Фил указал на болтающуюся на шнурке дощечку с косо выбитыми буквами. Не зря он столько времени внушал приходящим к нему пациентам, что он — психотерапевт. В случае какой беды они тут же вспоминали его внушение «психо-терапевт, терапевт, терапевт» и шли к нему со всякими болячками.
— Я буду пить кровь у тех, кто обречен и не поддается лечению? — с надеждой в голосе произнесла приободрившаяся мышь.
— Нет, — Фил уставился на собеседницу желтыми глазами. — Я назначаю вас лаборантом. Вы будете производить забор крови у пациентов, которых я пошлю сдавать анализы. Я уверен, вы сможете определить по крови, кто из них нуждается в лечении.
