Чертов туман. Застилает глаза, так что ничего не видишь дальше нескольких шагов. Лезет в уши, так что ничего не слышишь или не понимаешь, откуда идет звук. Забивает ноздри, так что ничего не чувствуешь, кроме влаги и испарений. Чертов туман. Сущее проклятие для разведчика.
Несколько дней назад они перешли Белую, оставили Север за спиной и оказались в Инглии. С тех пор Ищейка все время дергался. Еще бы — они шли вслепую по незнакомой земле, в самой гуще чужой войны. Парни тоже дергались. Ни один из них, за исключением Тридубы, раньше не покидал Север. Ну разве что Молчун — тот не рассказывал, где побывал.
Они миновали несколько выжженных ферм и деревню, где не встретили ни души. Большие квадратные дома, постройки Союза. Они видели следы, и людей, и лошадей; множество следов, но ни единого живого человека. Ищейка знал, что Бетод где-то рядом, что его армия рыщет по стране в поисках городов, которые надо сжечь, еды, которую надо забрать, и людей, которых надо убить. Наверняка во все концы разослали лазутчиков. Если Ищейку или кого-то из парней поймают, пленник вернется в грязь, и смерть его не будет легкой и быстрой. Много крови, кровавые кресты, головы на пике и все такое прочее, как пить дать.
Если же они попадутся в руки союзников, то, скорей всего, тоже станут покойниками. Ведь идет война, а на войне люди не склонны к рассуждениям. Ищейка сильно сомневался, что кто-то станет тратить время на то, чтобы отличить дружественного северянина от враждебного. Жизнь до краев полна опасностей.
Это хоть кого заставит нервничать, а Ищейка и в лучшие времена не отличался спокойствием.
Поэтому проклятый туман был как соль на рану, если можно так выразиться.
Пока они крались в полумраке, Ищейке захотелось пить. Он пробрался сквозь мокрый кустарник в ту сторону, откуда доносилось журчание реки, и опустился на колени у кромки воды. Берег был илистый, сплошная тина и палая листва, но Ищейка решил, что это ерунда, — на нем уже столько грязи, что грязнее некуда. Зачерпнул воды в горсть и принялся пить. Здесь, внизу, не было деревьев и тянуло легким ветерком. Туман то наползал на минуту, то рассеивался. Тут Ищейка его и заметил.
Человек лежал на животе — ноги в воде, туловище на берегу. Какое-то время они глазели друг на друга, потрясенные и застигнутые врасплох. Из спины человека торчала длинная палка. Сломанное копье. Только увидев это копье, Ищейка понял, что перед ним мертвец.
Он выплюнул воду и пополз прочь, настороженно озираясь, чтобы убедиться, что никто не собирается воткнуть нож ему в спину. На вид покойнику было лет двадцать пять. Соломенного цвета волосы, бурая кровь на серых губах. Одет в утепленную куртку, раздувшуюся от влаги, какие обычно носят под кольчугой. Значит, боец. Должно быть, отстал от своего отряда и угодил во вражескую засаду. Парень, конечно же, был из союзников, но не особо отличался от Ищейки или любого другого — теперь, когда был мертв. Трупы вообще мало отличаются друг от друга.
— Великий уравнитель, — прошептал Ищейка себе под нос; у него было задумчивое настроение.
Так это называли горцы — в смысле, так они называли смерть. Она уравнивает все различия. Названные и ничтожества, южане и северяне — все в итоге попадают к ней, и она со всеми обходится одинаково.
Похоже, парень пролежал здесь не больше пары дней. Если так, то его убийца мог находиться где-то поблизости, и эта мысль обеспокоила Ищейку. Теперь туман казался ему полным звуков: может, там сотня притаившихся карлов или это речка плещет о берег? Ищейка оставил труп лежать возле воды и нырнул в лес, перебегая от одного выступавшего из серой мглы ствола к другому.
