Православная аскетика является богословским предметом, задачей которого состоит раскрытие смысла и содержание христианского подвига. Само слово «аскетика», «аскетизм» происходит от греческого глагола «аскео», означающего искусно и со старанием обрабатывать грубый материал, а также заниматься разными упражнениями с целью достижения более совершенного уровня. В древней Греции это слово применяли и при занятиях атлетов физическими упражнениями, когда те готовились к соревнованиям. Весь этот комплекс подготовки атлетов и связанные с этим упражнения греки называли «аскетизмом».
В философии стоиков (3 в. до Р.Х. — 6 в. Р.Х.) слово «аскезис» приобрело нравственный смысл и употреблялось для выражения занятий в доброделании и нравственных упражнениях с целью освобождения от страстей. В философии Зенона и других стоических философов этот термин занимает важное место, т. к. они в своих произведениях уделяют существенное значение нравственной жизни человека. В их философии упражнение (аскезис) в искусстве в первую очередь подразумевает упражнение в искусстве добродетели. Философия — учительница добродетели. Филон различает добродетель природную и аскетическую, первая дается без всяких трудов, как дар Божий, а аскетическая добродетель приобретается большими усилиями (аскезой), а поэтому аскет временами колеблется в добре, возвращаясь ко злу, и его нельзя считать совершенным, а только совершенствующимся.
В Священном Писании жизнь христианина определяется как борьба, с привлечением всех сил и усилий человека для достижения Царства Божьего. Христос учит: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12), а так же говорит: «подвизайтесь войти сквозь тесные врата…» (Лк.13:24). Он, говоря о несении креста христианином, прямо указывает на необходимость подвига для верующего на пути ко спасению. И хотя в Священном Писании только раз употребляется слово «аскетизм», тем не менее жизнь христианина подразумевает деятельное осуществление религиозно-нравственного совершенства путем участия всех телесных и душевных сил человека, через постоянную борьбу человека с различными проявлениями греха, через аскетическую, подвижническую жизнь. В писаниях святых Отцов большее употребление термина получило, как упражнение в добродетели, и под аскетизмом они понимали пути приобретения праведности, благочестия и достижение святости в жизни.
В I–III веках аскетами назывались христиане, которые упражнялись в строгой и воздержанной жизни, оставаясь в обществе. Кто же для этой же цели уединялся в пустынные места, того называли анахоретом. С распространением и развитием монашества аскетизм стал характеризовать монашеский образ жизни, воплотивший в себе начала строгого и последовательно проводимого подвижничества. Таким образом слова «аскетизм», «подвижничество», «монашество» стали синонимами в результате исторически сложившегося положения вещей. Евсевий Кессарийский первый стал употреблять слова «монах» и «аскет» как равнозначные. 15 правило Гангрского собора запрещает оставлять детей под предлогом отшельничества, здесь использовано слово «аскезис». По сущности же своей слово «аскетизм» имеет более широкий смысл.
Понятие «аскетизм» включает в себя планомерное употребление, сознательное применение целесообразных средств для приобретения христианской добродетели, для достижения религиозно-нравственного совершенства. Аскетизм, не приспособленный и не приводящий к названной цели, в сущности не настоящий, а видимый, кажущийся. Аскетизм, в православном понимании, означает совокупность всех усилий человека, как бы только «техническую» сторону христианского совершенствования, главным же деятелем этого совершенствования является благодать Святого Духа. Аскетизм имеет своею прямой и ближайшей целью приспособить естественные силы и способности человека к восприятию божественной благодати, сделать их послушным и удобным орудием для достижения и осуществления в человеческой личности спасения и достижения «вечной жизни». По учению святых Отцов Церкви, аскетизм сам по себе, даже взятый во всей совокупности своих проявлений, еще далеко не обнимает и не выражает собою христианского совершенства. По мысли, например, преподобного Иоанна Кассиана, «посты, бдения, нищета, отшельничество, упражнение в Священном Писании, расточение всего имущества не составляют совершенства, но суть только средства к совершенству; не в них состоит цель искусства, но посредством их достигается цель. Напрасно будет упражняться в них тот, кто довольствуется ими, как высшим благом; это значит — иметь орудие для искусства и не знать его цели».
