Тони Мэтьюс любил смотреть, как скользят по затемненным стеклам машины отражения огней большого города. Скользят, плавятся, плывут и, если долго наблюдать за ними, складываются в причудливые картины — любой импрессионист позавидует. В ком в ком, а в импрессионистах он разбирался.
Тони расслабился, вытянул ноги, благо пространство позволяло, и скрестил руки на груди.
— Тони! — тут же предупреждающе произнесла Оливия.
— Да знаю. — Он опустил руки, расслабленно помахал кистями. — Ты цербер, Ви. Что бы я без тебя делал?
— Ты все равно меня не слушаешься. Если бы подчинялся, то сидел бы дома. После перелета мог бы и не появляться на этой вечеринке. Все бы поняли.
— Я должен.
— Твой самый любимый ответ.
— Может, заедем в «Макдоналдс»? — Тони приподнялся, сел прямо, глядя в окно. Лимузин затормозил на перекрестке, где неподалеку как раз светилась реклама самой популярной забегаловки мира. Тони задумчиво разглядывал огромную желтую букву «М» и изображение сочного гамбургера. — Не представляешь, как я соскучился по картошке фри. И голоден, как любимый тираннозавр Спилберга.
— Осталось совсем немного. Ты сможешь перекусить на празднике.
— Да брось, Ви! — оборвал ее Тони. — Ты же знаешь, каким дерьмом там кормят. Канапе, огурцы с икрой, тушеные бабочки, сушеные гусенички…
— Я позабочусь о том, чтобы ты поел нормально.
— Да, я в тебя верю. Спасибо, Ви. — Тони с сожалением бросил взгляд на рекламу «Макдоналдса» и снова откинулся на подушки.
Оливия пожала плечами и отвернулась к окну.
Ее звали Оливия Хедж, но Тони всегда называл ее Ви — «жизнь» по-французски. Это было символично. Особенно в последнее время, черт возьми.
Оливию он помнил приблизительно столько же, сколько собственную мать, и знал гораздо дольше, так как матери давно не было в живых. Много лет назад — чертову уйму, если представить, так что лучше не представлять — отец Тони подыскивал себе новую секретаршу, и Оливия с блеском выдержала суровый отбор. После смерти отца она досталась Тони в наследство вместе с «Мэтьюс лимитед». Оливия была замужем за святым человеком, который безропотно терпел ее бешеный рабочий график, две ее дочери-близняшки учились в Гарварде. Конечно, она давно уже не работала обычной секретаршей-машинисткой — еще Дэвид Мэтьюс сделал ее своей личной ассистенткой, а Тони благоразумно оставил все в неприкосновенности. Оливия — сокровище, дар божий, который невозможно оценить только в денежном выражении.
— С сегодняшним вечером все ясно. — Тони взглянул на часы. — Обещаю, надолго мы не задержимся, я хочу выспаться. Что с завтрашним днем?
Оливия как раз держала в руках наладонник.
— В десять заседание совета директоров, как ты просил. В час интервью для «Кроникл»… И кстати, Тони, постарайся не наговорить им гадостей, как в прошлый раз.
Тони пожал плечами.
— Это был адекватный ответ на их неадекватные вопросы.
— Все-таки не следовало сообщать, что в твоей постели побывали вся Америка и пол-Европы. Кто-то мог и оскорбиться, знаешь ли.
— Та половина Европы, что еще пребывает в ожидании сей великой чести? О, пусть приходят ко мне, я их утешу.
— Подозреваю, что да. С двух до четырех я вписала тебе отдых. Это не обсуждается. В четыре — встреча с представителями канала «Макси-5». Дерек Уайтлоу хочет продолжить переговоры о продаже контрольного пакета акций.
— Он просит все те же деньги? — Тони придирчиво рассматривал свои ногти.
— Думаю, немного скинет цену. Похоже, у них там неприятности и Дерек жаждет поскорее избавиться от невыгодных вложений капитала, перебросив их тебе.
— Старая лиса, — хмыкнул Тони. — Я помню, как отец купил у него канал «Обозрение», когда тот тихо загибался, и перекинул в прайм-тайм Сиднея Найта с Первого с его «Шоу диких стариков». Сидни поднял рейтинг в считаные дни.
— Жаль, что его больше нет с нами, — кивнула Оливия.
— Да, старина Найт умел работать. Но наркотики до добра не доводят, это прописная истина. Вечная ему память, а у нас теперь есть Линд-си Эдвардс и ее коронный выход в «Об этом говорят». Как думаешь, если перевести ее на «Макси-5», сколько миллионов мы заработаем за первую неделю?
