Включилась камера внутриучилищного телевидения, и голос директора Юрия Матвеевича громко прозвучал в лаборатории электровозов:
— Евгений Константинович, у нас гости из депо Москва-Сортировочная. Позвольте посмотреть ваш урок.
На занятии у Евгения Константиновича сидела группа ЭЛ-16. Шло повторение схем цепей управления грузовым электровозом. У доски, у большой схемы, с указкой в руке — Лучковский, танцовщик-виртуоз. Не лучший представитель группы, мягко говоря, но тем не менее будущий помощник машиниста. И сейчас должны происходить не танцы, а нечто посерьезнее. Остались считанные недели до защиты дипломов по специальности. Демонстрировать Лучковский будет не только себя, но и группу и преподавателя. И не только перед директором, а и перед представителями одного из самых знаменитых в стране депо. Тем более, представители пришли, может быть, отбирать для себя будущих помощников машинистов. Может быть, сидят у директора даже сами машинисты. Надо же, чтобы у доски оказалось это «фуфло», которое ничего «не волокёт» в теории!
— Лучковский, — сказал Евгений Константинович, — строньте на схеме с места электровоз.
Евгений Константинович переживает за Лучковского, за группу и за себя. Но делать нечего, нужно вести урок.
Наступила продолжительная пауза.
Шмелев поднял руку и сказал:
— Позвольте, Евгений Константинович.
— Ты что?
— Включить светофор.
— А-а, да. Можно, для полноты картины.
Шмелев встал, подошел к кнопкам, которые были рядом с классной доской, и нажал одну из них. На светофоре, расположенном за окном лаборатории во дворе училища, вспыхнул зеленый свет. Светофор был для занятий по ОКЖД — общему курсу железных дорог (занятия проводит директор). На светофоре, на натуре, показываются дорожные сигналы, их сочетания.
Шмелев шел прямо на камеру телевидения и так перед камерой теперь и стоял, не отворачиваясь от нее. На спине у Шмелева, подсунутая за воротник пиджака, висела страничка из учебника, срочно вырванная Димой Дробизом.
— Я могу остаться на сигналах, — сказал Шмелев.
— Хорошо, — согласился ни о чем не подозревающий Евгений Константинович.
Шмелев стоял спиной к Лучковскому, и Лучковский, как и весь класс, кроме преподавателя и телекамеры, видел листок из учебника.
— Даем первую позицию, — сказал Лучковский. — На первой позиции включаются пять линейных контакторов. Электровоз получит толчок.
— Реверсивная рукоятка при этом… — спросил Евгений Константинович.
— На положении «вперед». Потом одиннадцать реостатных контакторов получат питание через контроллер. Теперь мы едем. Надо ввести в цепь пусковые сопротивления. Получат питание пятый провод и седьмой.
— На схеме, Лучковский.
Лучковский нашел провода на схеме.
Шмелев стоял неподвижно и вглядывался в светофор.
— Двадцать третий провод под напряжением, — продолжал говорить Лучковский. — Набираем скорость до двадцать седьмой позиции.
— Какое напряжение будет на тяговых двигателях? — спросил Евгений Константинович.
— Семьсот пятьдесят вольт.
— Правильно. На каком соединении едете?
— На последовательно-параллельном.
— Правильно.
— А что вы сделаете на тридцать седьмой позиции? — прозвучал голос из директорского кабинета.
— Ослабление поля.
— При подходе для сцепки с тяжеловесным составом за сколько метров начнете сыпать на рельсы песок в такую погоду, как сегодня? — продолжали спрашивать из директорского кабинета.
За окном снег. Небольшой морозец.
Лучковский призадумался. Теперь надо было отвечать самому: в листке из учебника этого не было.
— Метров за сорок.
— Маловато.
— Пятьдесят.
— Так будет надежнее. А потом, при трогании с места с тяжелым составом?
— Тоже буду сыпать песок.
Евгений Константинович, слушая ответы Лучковского, успокоился, распрямил спину.
— Мы отключаем ваш класс, — это сказал уже директор.
Над телекамерой погас контрольный огонек.
Когда закончились занятия и группа вышла на перемену, ребята окружили Лучковского. Шмелев протянул ему листок учебника и коротко сказал:
— Ешь.
— Ты что, в натуре опсихел? — попробовал вознегодовать Лучковский.
— Ешь! — сказал Мысливец.
