Введение. В поисках Курбана Саида
Холодным ноябрьским утром я спешил по лабиринту узких улочек в центре Вены на встречу с человеком, пообещавшим, что раскроет тайну псевдонима Курбана Саида. Со мной был Питер Мейер, глава американского издательства «Оверлук-пресс», осанистый мужчина в черном, хотя и несколько помятом, вельветовом костюме, незадолго перед тем загоревшийся идеей переиздать небольшой роман Саида «Али и Нино». По дороге Мейер то и дело принимался громко восторгаться этой книгой:
— Это, знаете ли, как живопись Вермеера: у того смотришь на картину, и вроде бы ничего особенного, обычный, казалось бы, интерьер, но так выстроена перспектива и свет так падает, что все в ней вдруг начинает казаться волшебным, грандиозным! И в этой книге — то же самое!
История влюбленных Али и Нино, разворачивающаяся на Кавказе накануне Октябрьской революции, впервые была издана по-немецки в 1937 году и обрела вторую жизнь уже в 1970-х годах, когда ее взялись переводить и переиздавать, так что даже стала считаться классикой — пусть и не первого ряда. Однако вопрос об авторстве книги оставался открытым. Мнения сходились в одном: «Курбан Саид» — это псевдоним писателя, который, судя по всему, родился в Баку, центре нефтяной промышленности Кавказа. Но был ли это азербайджанский литератор-националист[1], погибший в лагерях ГУЛАГа, или же непрофессиональный писатель, сын одного из нефтяных магнатов, а быть может, кто-то из былых завсегдатаев венских кофеен, скончавшийся в Италии от заражения крови? На обложке «Двенадцати тайн Кавказа», другой книги Курбана Саида, имелась фотография этого загадочного автора в костюме воинственного горца — в меховой папахе, черкеске с развевающимися полами и нашитыми спереди газырями и, конечно же, с кинжалом на поясе.
В тот день нам с Питером не терпелось поскорее встретиться с юристом, которого звали Хайнц Баразон[2], поскольку тот обратился в «Оверлук-пресс» с протестом против желания издательства указать на обложке имя настоящего автора, а не псевдоним, под которым она прежде выходила. Господин Баразон утверждал, что именно ему известно подлинное имя человека, назвавшегося «Курбаном Саидом», и что он как адвокат, представляющий интересы его наследников, настаивает на том, чтобы именно это имя было указано при новом издании «Али и Нино». В противном случае он угрожал обратиться в суд, чтобы не допустить публикации произведения. Когда мы, наконец, нашли его контору (рядом с лавкой, где несколько старух горбились над шитьем), кто-то невидимый нажал кнопку, и под зудение зуммера мы попали в вестибюль, до такой степени запущенный и грязный, что, казалось, пыль лежала там нетронутой еще со времен аншлюса. Питер, схватив меня за локоть, восторженно выдохнул:
— Да это же прямо кадры из «Третьего человека»![3]
Появление в прихожей самого господина Баразона ничуть не развеяло впечатления, что мы ненароком попали в этот мрачный триллер времен «холодной войны». Адвокат был невысокого роста, худощавый, со скрипучим голосом, очень сутулый, с шаркающей косолапой походкой.
— В такую даль ехали, и все только для того, чтобы установить личность Курбана Саида, — говорил он, ведя нас по коридору с книжными полками вдоль стен. — Ничего, все вот-вот встанет на свои места…
Наконец он привел нас в помещение, где на диване лежала худенькая, удивительно красивая блондинка с огромными, будто стеклянными глазами.
— Позвольте представить вам Лилу, — сказал Баразон.
— Я надеюсь, что вы меня извините, — вымолвила Лила слабым голосом.
— Просто я болею, и мне предписано лежать. Я не в состоянии долго сидеть.
Баразон без промедления перешел к делу: роман «Али и Нино» написала, по его словам, баронесса Эльфрида Эренфельс фон Бодмерсхоф, вторая жена отца Лилы, барона Умара-Рольфа фон Эренфельса[4]. Поэтому после смерти баронессы в начале 1980-х годов все права на это произведение перешли к ее падчерице.
В доказательство своих утверждений Баразон предъявил нам целую кипу официальных бумаг: издательские договора, юридические документы, а также отпечатанные типографским способом еще в конце 1930-х годов перечни авторов с печатями, на которых красовались нацистские орлы и свастики. Среди авторов «Германского полного каталога изданий за 1935–1939 годы» действительно значилось имя «Курбан Саид», и тут же разъяснялось: «Псевдоним Эренфельс, фон Бодмерсхоф, Эльфриды, баронессы».
