Досев выпустил из ноздрей сигаретный дым, пристально наблюдая за своим подчиненным. Станчев, изложивший обстоятельства дела, с угнетенным видом ожидал суда начальства.
– Коля, – сказал полковник, – что-то здесь не так. Даже если это несчастный случай, след все равно должен быть. Эта Кушева из тех пташек, вокруг которых непременно кружит ястреб. Давно они знакомы с тренером? Как там его…
– Бадемов[1].
– Фамилия совсем как у опереточного злодея…
– Бадемов познакомился с ней недавно, ничего существенного он не знает.
– Ты уверен?
– Проверял его по нескольким каналам.
– А если он замешан, это „ничего", может статься, обернется „кое-чем", как ты считаешь?
– У Бадемова железное алиби – загранкомандировка. Когда он узнал о Кушевой, даже глаза выпучил. Кроме того, окружение, поведение до и после происшествия… Нет, мало вероятно…
– Тогда кто-нибудь другой, кого мы не подозреваем. Тайный дружок, а может, наоборот – сослуживец или родственник.
– Нет у нее родственников – единственный ребенок в семье. Сама из провинции, никаких дел, неприятностей, конфликтов. С коллегами поддерживала корректные, вежливые отношения.
– А с начальством?
– Пользовалась доверием, семь заграничных командировок, из них четыре – на Запад.
Досев перелистал доклад, одно место заложил закладкой.
– Ты согласен с тем, что Кушева была в машине не одна?
Станчев кивнул.
– Этот неизвестный… а возможно, неизвестная… Короче, этот „икс" – тертый калач, не оставил никаких видимых следов. – Досев подался вперед, и стул под ним затрещал. – Ну-ка пораскинем мозгами: кто мог оказаться в машине Кушевой в это время и в этом месте?
– Я уже прикидывал, Тодор. Если исключить тренера, остается два варианта: новый любовник, коллега или другой мужчина, быть может, кто-нибудь из начальства – это одно, а второе – просто деловая встреча. Пока я исключаю начальство и коллег по работе – поводов никаких.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну там, интимные влечения, интересы, расчет. В управлении с Кушевой считались, она вела себя независимо.
– Интересы, расчет… А ты не допускаешь, что именно здесь собака зарыта, особенно если учесть загранкомандировки?
– Я проверил всех, с кем она была в поездках, беседовал с ними. У меня нет никаких оснований их подозревать, к тому же они ничего странного не замечали.
– И ты считаешь, что этого достаточно?
– На данный момент – да. Впрочем, лишь на данный момент.
Эх, Коля, Коля, промолвил про себя, поморщившись, Досев, вслух же сказал:
– Говоришь, держалась независимо. При ее происхождении это интересно.
– Хочешь сказать, что это была поза?
– Может быть, и не только – к примеру, ширма.
– Ширма для чего? – не понял следователь.
– Именно для такого рода связей – скажем, с каким-нибудь начальством. Женщина – прирожденный актер, так-то, брат. Подцепит мужика с положением и изображает принципиальность и недоступность. Защитный рефлекс. А чувства порой переплетаются с интересами, не так ли?
– Согласен.
– И чем хитрее женщина и умнее любовник, тем больше они стараются подчеркнуть в своих взаимоотношениях эту принципиальность. Примеров тому – хоть отбавляй.
– Часто встречается и обратное, – заметил Станчев. Он чуть не проговорился о седовласом мужчине в темных очках, с которым Кушева, по всей вероятности, покупала картину в одном частном ателье, но все же сдержался: пока что эта версия непроработана. – Видишь ли, у нее было три непосредственных начальника. Я наблюдал за ними, расспрашивал, насколько это было возможно. Реагируют спокойно.
– А что заместитель… этот Балчев?
– Этот разведенный?
– Ты же сам говорил, что он любитель поволочиться за юбкой.
– Балчев зарвался…
Станчев тихо произнес одно имя, и Досев озадаченно поднял брови.
– И где они встречаются?
– В его квартирке, там есть укромный вход со двора.
– С каких же это пор?
– Создается впечатление, что его пассия сгорает от страсти, иначе не стала бы рисковать.
– Да-а-а… Разлюбезный „зам" и впрямь зарвался… Слушай, а если об этой интрижке пронюхала Кушева, намекнула, что может подняться шум, и дело дошло до объяснений и угроз?
– Насколько мне известно, Балчев, по натуре, ловелас. Такие не посягают на жизнь других, скорее сами становятся жертвами. Не вижу оснований решиться на такое.
