Евгений Чемеревский
Они придумают...
- Туговато я сегодня соображаю, - пожаловался Главный. - Это как же прикажешь понимать?
К такого рода новостям надо давать привыкнуть. Я выдержал аккуратную паузу и повторил:
- Круглая, шеф. Им взбрело в голову, что она круглая.
Откинувшись в кресле. Главный обозрел меня с таким любопытством, будто я лично выдумал весь этот срам. Минуту-другую он что-то прикидывал, беззвучно шевеля губами, и наконец облегченно вздохнул:
- Дураки. Объясни им, что все, кто снизу, осыплются с нее как горох.
- Уже пробовал. У них на этот счет теория имеется, и, надо сказать, довольно складная. Дескать, не туда тянет, где низ, а вовсе наоборот: куда тебя тянет свалиться, там низ и есть. А поскольку...
Главный рывком выпрямился и проткнул меня неподвижным взглядом. Я послушно замолк.
- А поскольку... - повторил он, пытаясь зацепиться, - поскольку... Не маячь, сбиваешь. Значит, поскольку Земля круглая и все вещи притягивает к середине, то низ у всех разный, но обязательно под ногами? Так, что ли?
- Вы уловили самую суть, шеф. Именно так они, с позволения сказать, рассуждают.
Главный недоверчиво покачал головой, пытаясь нащупать логическую брешь. Потом восхищенно заерзал в кресле:
- Ну ты подумай! Все наизнанку вывернули, а комар носа не подточит. Хоть сейчас к исполнению.
- Так их ли в том заслуга? - восторженно пропел я, поспевая за хозяйским настроением.
За что и был пожалован презрительной гримасой:
- Сколько я вас учил - избегайте прямой лести. Трудно разве заметить: "Неплохая иллюстрация потенциальных возможностей мозга к приобретению навыков абстрактного мышления"? А уж я соображу, на чей счет это отнести. Ну-ка, потренируйся.
- В полной мере, - отбарабанил я, - проявляется специфическая видовая способность к сложному адаптивному поведению.
- Молодец. У тебя, кстати, тоже. Если научишься не слишком очевидно подлизываться, могу протерпеть тебя достаточно долго. А теперь ступай и растолкуй им насчет слонов и черепахи. Помечтали, и будет.
Я замешкался, выбирая, что легче: выложить все сразу или сбежать, отсрочив неминуемую нахлобучку.
- Не получится, шеф, - выдавил я наконец. - Они усматривают парадокс.
- Вот как? И кто же это изволит усматривать?
- Философы.
- Кто такие?
- Вроде мудрецов, только еще и нахалы. Ведь до чего додумались! "Ну хорошо, - говорят, - мир покоится на трех огромных слонах. Поверим. Слоны стоят на черепахе. Допустим. А на чем держится черепаха?"
- И на чем же она у нас держится?
- Вот и они хором заладили: на чем?
Тут мы оба замолчали. У меня не осталось сомнений, что добром это не кончится.
- Кто отвечает за материальную часть? - прохрипел Главный и, когда позвали Первого, незамедлительно перешел к делу:
- На чем у нас держится мир?
Это вместо "здрасьте". Первый был догадлив и мигом побледнел:
- В процессе реализации означенного объекта, учитывая ситуацию и личные указания...
- Меня не интересует история вопроса, - оборвал его Главный. - Будьте любезны отвечать по существу.
- Так вы же... то есть... На слонах.
- Вот так. Коротко и ясно. А слоны?
- На черепахе. - Первый судорожно глотнул, уловив направление начальнической мысли.
- А черепаха?
Первый молчал. Я бы на его месте тоже счел за благо молчать.
- Поторопитесь с ответом, - предложил Главный тем ледяным тоном, что скрывает самые мрачные глубины его ярости. И, посмотрев в упор на обомлевшего от страха Первого, приговорил:
- Боюсь, мне с вами придется расстаться.
И тут же расстался.
После чего долго и рассеянно глядел прямо перед собой, зябко кутаясь в просторную хламиду. Наконец, вспомнил про меня:
- Давно это у них - философия?
- Да лет уже, пожалуй, триста.
- Почему молчали?
- Не смели. Думали, пройдет.
- Пройдет, - вяло передразнил уже поостывший шеф. - В другой раз промолчишь, отправлю вслед за ним. И много их, твоих философов?
- Живых примерно с полсотни, - ответил я. Главный насупился, прикидывая, во что это станет. - Только если вы имеете в виду прямые методы, то они все уже успели разболтать.
- Поди прочь, - услышал я и несказанно этому обрадовался.