«Ольга, королева русов» – продолжение романа Бориса Васильева «Вещий Олег» Ольга, дочь Олега, вошла в историю как первая славянская княгиня, принявшая христианство Но путь ее к вере был отнюдь не легок, а судьба – воистину трагична.
В самом начале жизни – брак с нелюбимым. В зрелые годы – яркая и короткая, как вспышка, любовь, обреченная на разлуку И ненависть единственного сына, ради которого было принесено столько жертв
Исторические персонажи, знакомые нам по учебникам, в романе Бориса Васильева обретают плоть и кровь, говорят живыми голосами и решают вечные проблемы -так же, как решаем их мы и будут решать наши потомки
1
Ольга никогда не видела своей матери. Великая княгиня Берта умерла с первым криком своего первого ребенка, и все прорицатели, волхвы и кудесники впоследствии сошлись во мнении, что в крохотной девочке отныне живут две души и бьются два сердца. Не совсем согласился с этим заключением только православный священник, которого, правда, на радение волхвов никто и не приглашал:
– В ребенке помыслом Божиим отныне две души. Две светлые души, которые вознесут ее на двух ангельских крылах. Но двух сердец в ней нету, ибо противно сие Божьим представлениям.
Великий Киевский князь Олег, конунг русов, пришедших в Киев восстановить справедливость и покарать захватчика Аскольда, не отпускал руки Берты и тогда, когда душа ее уже отлетела к вечно горящим кострам Вальхаллы. Уже омыли и перепеленали дочь, уже чья-то молодая грудь напоила ее молоком, а отец двумя ладонями все еще пытался согреть холодеющую руку своей любимой жены. Ему что-то говорили, его пытались отвлечь, но все усилия друзей были напрасны.
– Отец.
Никогда прежде никто подобным образом не обращался к конунгу русов и Великому князю Киевскому. Поэтому Олег, вздрогнув, сразу же поднял голову. Перед ним стояла его приемная дочь Неждана, по великой любви отданная замуж за Сигурда, приемного сына князя Рюрика. За нею замерли в почтительном поклоне лучшие его советники и друзья – старый Донкард и воевода Перемысл.
– Прости, конунг, что осмелилась назвать тебя так, но теперь ты знаешь, что значит для дочери отец.
– Ты – великий князь огромной страны русов, – тихо, с одышкой добавил Донкард. – Встань и правь.
– Встань и правь, – повторил немногословный Перемысл.
И, подумав, добавил:
– У тебя теперь две дочери.
– Она успела сказать… – Олег помолчал, прикоснулся губами к холодеющему лбу жены, отпустил ее руку и поднялся. – Она сказала последние слова.
И замолчал, крепко обняв и прижав к себе Нежда-ну. Бояре молчали тоже.
– Ольга – королева русов, – торжественно и тихо произнес Великий Киевский князь. – Она сказала так, Неждана: Ольга – королева русов. Я слышал, ясно слышал ее пророчество.
Олег был потрясен смертью юной супруги, и, как говаривали приближенные, только страх за жизнь дочери не позволил сломаться его великому духу. Девочка была окружена самыми крепкими и цветущими кормилицами-славянками, а великий князь прекратил все распри, войны и походы, чтобы не гневить богов. И впервые улыбнулся в то утро, когда его Ольга впервые ему улыбнулась.
Но это было потом, позже. После похорон, на которые так и не смог приехать отец Берты, конунг ру-зов с тем же родовым именем – Берт.
– У него подкосились ноги, – сказал прибывший вместо него первый боярин рузов Биркхард. – Будто их отсекли мечом.
– Сын и дочь, – Донкард грустно покачал седой головой. – Берсир и Берта. Две опоры его погибли внезапной смертью.
Неждана и Сигурд не отходили от князя Олега. Детей они оставили на челядь, и все внимание их было в тот день сосредоточено на осиротевшем конунге.
Пышные похороны Берты собрали множество народа, обитавшего ныне в огромной Киевской державе. Здесь были представители от многочисленных славянских племен, мери и веси, рузов и даже вечно враждующих с русами рогов. И все были немало удивлены, когда Великий князь Киевский Олег величественным мановением руки остановил массовое ритуальное заклание рабов:
– Отпустить на волю именем светлого духа Берты.
После поминальной тризны Олег сразу же ушел в свои покои, сославшись на усталость. Сигурд отправил Неждану домой, а сам пошел за конунгом. Он не хотел его беспокоить, но быть с ним рядом считал себя обязанным. Однако великий князь узнал, что он в соседних покоях, и велел позвать.
