Он молча проскользнул в комнату и сел в предложенное кресло, озадаченно хмуря лоб, — вся эта таинственность уже стояла поперек горла.
Громила, который сопровождал его с самой Аляски, вышел и тихо закрыл за собой дверь, оставив наедине с хозяином кабинета. Судя по табличке, того звали Уильям Вулф. Хотя какой из него волк — за столом сидел здоровенный лосяра…
— Мистер Моури, скоро вам все объяснят, — спокойно произнес Вулф. После паузы добавил: — Потерпите еще немного.
И, не мигая, уставился на собеседника.
Тот вытерпел долгий пристальный взгляд и наконец поинтересовался:
— Сколько еще терпеть?
— Совсем чуть-чуть.
Вулф по-прежнему изучал собеседника, словно забираясь в самую душу. Лицо его при этом оставалось бесстрастным, холоднее камня.
— Встаньте, пожалуйста.
Моури подчинился.
— Повернитесь.
Нехотя крутанулся на месте.
— Пройдите в тот угол и обратно.
Моури послушно зашагал.
— Хм, — сказал Вулф, выражая не то довольство, не то досаду. — А теперь — только не удивляйтесь, я серьезно, — пройдитесь враскорячку.
Моури широко расставил колени и заковылял по комнате, будто гарцуя на невидимой лошади. Потом вернулся в кресло и ядовито заметил:
— Надеюсь, вы, ребята, щедро заплатите за это унижение. Я проехал три тысячи километров не затем, чтобы строить из себя клоуна.
— Вы не получите ни цента, — огорошил Вулф. — Хотя, если повезет, останетесь в живых.
— А если не повезет?
— Умрете.
— Вы чертовски откровенны, — пробормотал Моури.
— Такая работа. — Вулф опять смерил его долгим пристальным взглядом. — Вы справитесь. Да, наверняка справитесь.
— С чем справлюсь-то?
— Сейчас все объясню. — Он достал из ящика стола несколько листов. — Вот, прочитайте. Эти документы помогут вам лучше понять ситуацию.
В руках Моури оказались копии газетных статей.
В первой заметке шла речь о беспорядках в Румынии. Какой-то тип вдруг встал посреди проезжей части, уставился в небо и начал орать: «Глядите! Глядите! Синие огни!» Вокруг тут же собрались зеваки. Толпа росла на глазах, заполняя не только автомагистраль, но и ближайшие улицы. Полиция решила разогнать людей. Началась паника. Какие-то психи из толпы тоже стали кричать, что видят в облаках всякую чертовщину. Подоспели и репортеры с камерами. Слухи понеслись валом.
Чтобы успокоить людей, властям пришлось выслать на разведку военные истребители. Беспорядки захлестнули чуть ли не весь город — целых двести квадратных километров. Виновник паники тем временем затерялся в толпе.
— Занятная история, — хмыкнул Моури.
— Читайте дальше.
Во второй статье шла речь о двух беглецах из тюрьмы. Они угнали машину и успели проехать девятьсот километров, пока их не схватили. На свободе бедолаги пробыли каких-то четырнадцать часов.
В третьей — об автомобильной аварии. Водитель и двое пассажиров погибли на месте, четвертый пострадавший несколько часов спустя умер в больнице. Машина превратилась в груду металлолома.
— И к чему все это? — складывая листы, поинтересовался Моури.
— Давайте по порядку, — начал Вулф. — Вы, наверное, мало что поняли из текста, но эти статьи доказывают нашу теорию. Возьмем самую первую. Некий гражданин не делал ничего особенного, просто тыкал пальцем в небо и орал всякую чушь. Однако из-за одного умалишенного властям пришлось чуть ли не ввести в городе военное положение. Выходит, даже самые незначительные действия могут повлечь за собой весьма радикальные последствия.
— Допустим, — признал Моури.
— Теперь беглые заключенные. Они никого не ограбили, не убили… Подумаешь, перелезли через стену, угнали машину и чесали во всю мочь, пока не кончился бензин. Однако… — Вулф перегнулся через стол и многозначительно понизил голос: — За эти четырнадцать часов в их поимке участвовали шесть самолетов, десять вертолетов, сто двадцать патрульных машин, задействовали восемнадцать телефонных станций и бог знает сколько каналов радиосвязи… Не считая полиции, добровольческих дружин, профессиональных охотников, следопытов и национальной гвардии. В общей сложности на ноги подняли двадцать семь тысяч человек на территории трех штатов.
