Наследство Шафранека

После того как были проделаны все необходимые формальности, наследство Франтишека Шафранека составило ровно семь геллеров. Вот и все богатство, оставшееся после этого доброго человека. Но самым неприятным было то, что у Шафранека не оказалось наследников, и государство было вынуждено принять эту сумму на хранение. Семь геллеров были положены в государственный депозит, и власти принялись за усиленные поиски наследников.

Нотариат развил бешеную деятельность. Прежде всего был назначен опекун над наследством. На основании своих полномочий он составил ясное, исчерпывающее извещение и напечатал его во всех газетах и журналах, заплатив за это, как за обычное объявление. Позаботился он и о том, чтобы сообщение о Шафранеке появилось в хронике местных газет.

Объявление гласило:

Словом, г-н Камейка рьяно взялся за дело. Поиски неизвестных родственников Шафранека он начал со всей обстоятельностью, на какую только способны австрийские учреждения. Судейский чиновник Камейка уже зарекомендовал себя кое-чем, однако ему еще никогда не выпадала честь быть опекуном над наследством. «Сделаю все возможное, — решил он, — черт меня подери, если я не закончу это дело самым успешным образом».

Пока Камейка трудился не покладая рук, семь геллеров, положенные в депозит, покоились вместе с другими суммами в сейфе государственного банка, около которого прохаживался солдат с ружьем.

Камейка не дремал. За короткий срок он поместил до пятидесяти объявлений в пражских и провинциальных газетах, что обошлось казне всего в шестьдесят крон. Писарь Шмидт был завален работой по отправке повесток всевозможным Шафранекам, которые нежданно-негаданно получали вызов в суд. В одной только Праге оказалось пятьдесят восемь Шафранеков.

С таким материалом уже можно было работать. Наблюдать трепет этих бедняг, вызванных в суд, где их допрашивали со всей строгостью и обстоятельностью, было истинным удовольствием. Впрочем, Камейка немало намучился с Шафранеками! Некоторых приходилось чуть ли не за шиворот тащить в суд, или, выражаясь высоким, официальным слогом, доставлять туда под конвоем. Так было с Алоисом, Беноном, Артуром, Вильгельмом, Вилемом, Карлом, Антонином и с Филоменой Шафранековой. (Эта баба страшно ревела, когда полицейские подняли ее в шесть часов утра.) Двум Шафранекам-Михаилу и Богуславу-эта история стоила должности, полицейские явились за ними на службу, чем наниматель был весьма шокирован.

Впрочем, все это пустяки, лишь бы была соблюдена юридическая процедура.

Когда с Прагой было покончено, Камейка вооружился адресной книгой и взялся за Пльзень. Там оказалось двадцать Шафранеков. В Клатовых их было десять.

Короче говоря, судебным учреждениям по всей Чехии Шафранеки доставили немало хлопот. В Млада Болеславе было допрошено четверо, в Колине — восемь, в Горжицах — один. «В Высоком Мыте — ни одного Шафранека», — констатировал Камейка, а спустя несколько дней он, придя домой, торжествующе объявил жене:

— В Пеште — восемь!

Все Шафранеки были допрошены в местных судах, и Камейка потирал руки:

— Черт меня подери, если я не доведу это дело до успешного конца!

За лето в окружном суде было заведено шестьсот двадцать девять новых папок. Для литеры «Ш» пришлось приобрести новый шкаф и нанять еще одного писаря. К осени неутомимый Каменка переключился на Моравию.

— Нельзя терять ни минуты, — говорил он своим подчиненным.-Сперва Брно, за ним Оломоуц, и все пойдет как по писаному. Строжайший порядок: один округ за другим. Потом на очереди Силезия. Да, господа, рука судебных органов достанет всюду! В шкафу под литерой «Ш» прибавилось еще пятьсот шестьдесят шесть дел. Писарям ночью мерещились Шафранеки.

В один прекрасный день Камейка объявил с видом победителя:

— А теперь возьмемся за Вену. Надо заручиться помощью тамошних полицейских властей. Дорога каждая минута. Телеграфируйте, нет ли там Шафранеков.