«Голод… страдание… голод…»
Вот уже год, как обрывки мыслей врывались в сознание Тани в любое время дня и ночи, как вопль о помощи. В промежутках наступала тишина — странная и ко всему безразличная. Сейчас ЭТО опять пришло — внезапно, словно ударило молнией.
«Голод… жизнь…»
Мелькнуло и больше не возвращалось. Она перевела дыхание, поджав ноги, поудобнее устроилась на мягком диване и начала листать «Биохимию аминокислот» Майстера. Подождала, прислушалась к самой себе — нет, ничего. Лишь из-за стены донеслось:
— Тут нужно использовать теорему Коши, смотри.
Это приехавший к ним на выходные Анвар помогал Тимуру разобраться с дифференциальным уравнением. Едва он начал писать, как Тимур завопил:
— Все, стоп! Дальше не пиши, я сам. Ну, я и козел, здесь же однозначно!
Анвар учился на шестом курсе МФТИ и жил в общежитии в Долгопрудном, но приезжал к ним в Теплый Стан довольно часто — выполнял, как считалось, просьбу своей тетки Халиды «приглядеть за детьми». В столь официальную версию его регулярных наездов наивно верил лишь Тимур. Ему было абсолютно невдомек, почему Лиза с Дианкой постоянно прерывают их с Анваром сугубо мужские разговоры, приставая с разными несущественными просьбами.
Вот и нынче — сразу после ужина Тимур потащил двоюродного брата к себе в комнату, чтобы в спокойной обстановке обсудить уравнение, не имевшее по его мнению единственного решения при заданных граничных условиях. Однако не прошло и двадцати минут, как в дверь постучали, в приоткрывшуюся щель заглянула чуть взлохмаченная головка Лизы и озабоченно спросила:
— Тим, можно к тебе? Помоги достать с антресолей коричневую коробку, а?
— А потом нельзя?
— Нет, Тимочка, мне же ковер нужно чистить, а там насадки для пылесоса.
— Потом пропылесосишь, я занят.
— Ладно, пиши, я сама полезу, ничего страшного, — покорно проговорила сестра. — Пиши, Тимочка, пиши, не отвлекайся. Я пошла — поставлю на стул табурет, а Дианка меня подержит и…
Тимур в сердцах вскочил.
— Не смей лазить, у табурета ножка сломана! Шею сломаешь, потом мама с меня голову снимет. Погоди, Анвар, сейчас я ей достану, потом допишу, у меня одна нога там, другая здесь.
— Допишешь без меня, потом покажешь, основную идею я тебе дал, — весело возразил Анвар и, выйдя в коридор, постучал в дверь комнаты Тани.
— Можно, Танюша?
— Да, Анвар, заходи, садись. Как там Тимкин интеграл?
Как всегда ее ровный голос заставил сердце Анвара тревожно забиться. Он попытался улыбнуться.
— Разобрались. Слушай, Тань, — встретившись с пристальным взглядом Тани, он запнулся и умолк.
— Слушаю, — глаза ее улыбались, но лицо оставалось серьезным.
— Я все это время собираюсь с силами…
— Знаю, — кивнула она и спустила ноги с дивана, — чтобы задать мне один вопрос.
Криво усмехнувшись, Анвар развел руками.
— Ну, раз тебе, все известно, то ты, вероятно, даже знаешь, какой именно вопрос.
— Знаю, — из груди ее вырвался печальный вздох. — Нет, Анвар, не нужно об этом — я никогда не смогу выйти за тебя замуж, и больше не будем говорить на эту тему.
— Как это не будем, — вспылил он, — объясни, иначе я не отстану! Я тебе больше не нравлюсь? Отвечай!
— Почему я должна что-то объяснять?
В ее голосе прозвучал вызов, но Анвар решил не обижаться — немедленно сменил тон и ответил очень мягко:
— Почему? Потому что я не умею все понимать без слов, как ты, Танюша? Прежде я мог только молча надеяться на то, что ты предпочтешь меня… ну, скажем, этому Янковскому из вашей группы, который постоянно тебе названивал и являлся с цветами на Восьмое Марта.
Он уже давно понял, что ласковый тон действует на нее безотказно, и теперь тоже не ошибся — сдвинув брови, Таня отвернулась и виновато буркнула:
— Ладно тебе, ты уже сам давно понял, что Янковский мне до лампочки.
— Да, понял — год назад, в тот день, когда ты… словом, когда мы…
— Ты хочешь сказать, когда я решила с тобой переспать, — бесстрастно подытожила она.
— Ты обнимала меня, — голос его зазвенел отчаянием, тонкое лицо исказилось болью, — ты меня целовала, ты говорила… ты говорила, что я тебе нужен. И это была правда, я не мог ошибиться, я чувствовал тепло твоей души. Так что случилось потом?
