I. Квитанция
Приняты от офицера Резерва полиции поручика Любимова Н.В. следующие ценности:
в ассигнациях Государственного Банка — два миллиона рублей;
в ценных бумагах:
а) Российского 4 % государственного займа 1902-го года, выпущенного на основании Высочайшего Указа для реализации причитающегося России вознаграждения в возмещение убытков, понесенных вследствие смут в Китае, на предъявителя, в облигациях в тысячу имперских германских марок достоинством — тысяча штук;
б) Российского 4 % золотого займа, выпущенного на основании Высочайшего Указа от 9-го марта 1890-го года (третий выпуск), на предъявителя, в облигациях на шестьсот двадцать пять рублей золотом каждая — четыреста штук;
в) закладных листах Государственного Дворянского Земельного Банка, на предъявителя, по сто пятьдесят рублей достоинства каждый — три тысячи двести пятьдесят штук;
г) конверсионных облигациях в обмен на закладные листы бывшего Общества Взаимного Поземельного Кредита, на предъявителя, достоинством в тысячу пятьсот рублей каждая — четыреста штук;
в империалах[1] — пять тысяч двадцать пять рублей золотом;
в ювелирных изделиях:
а) золотых безделицах, с камнями и без оных, фабричного производства, оцененных скопом в магазине Шуберта — на общую сумму в сорок тысяч рублей;
б) оцененных там же мастерских вещах по индивидуальным рисункам — на общую сумму в семьсот пятьдесят тысяч рублей.
Казначей Канцелярии Градоначальника Шараповъ
II. Представление к награде
За безупречную службу и проявленное мужество представить офицера Резерва Полиции Санкт-Петербурга поручика Любимова Николая Вячеславовича к награде, а именно: наградить золотыми офицерскими наручными часами с жалованной гравировкой в виде герба Санкт-Петербурга и надписи «За верность долгу и мужество». Представить поручика Любимова к производству в должность младшего помощника участкового пристава в участок Васильевской полицейской части под начало уч. пр. подполковника князя Можайского.
СПб Градоначальник ген-л. Клейгельсъ
III. Прошение
От поручика Любимова Его Высокопревосходительству генерал-лейтенанту Клейгельсу Н.В.:
В силу затруднительного материального положения прошу заменить награждение именными часами на эквивалентное денежное вознаграждение.
Любимовъ
Резолюция:
Удовлетворить. Часы тоже выдать.
Клейгельсъ
IV. Постановление о розыске и задержании
Настоящим предписывается принять все меры к розыску и задержанию российского подданного барона Ивана Казимировича Кальберга и находящейся при нем девицы, российского же подданства, дочери отставного генерал-майора Ал. Ал. Семарина, по последнему известному адресу проживавшей: Санкт-Петербург, Шпалерная улица. Девица может называть себя Акулиной Олимпиевной и выдавать за медицинскую сестру. При задержании означенных лиц иметь в особом внимании возможность сопротивления и чрезвычайную опасность как Кальберга, так и Семариной. Категорически запрещается: по задержании —
вступать с задержанными в беседы;
принимать от задержанных какие-либо вещи и в первую очередь — съестные припасы;
при этапировании —
оставлять без присмотра пищу и напитки: как предназначенные для задержанных, так и для конвоиров.
Начальник Сыскной полиции Петербурга Чулицкiй
V. Телеграмма
Начальнику СПб Сыскной полиции сс. Чулицкому:
Кальберг зпт Семарина задержаны Плюссе.
Жандармского СПб-Варш. полицейского управления железных дорог ротмистр Трапицынъ
Как это ни странно, но задержание барона Кальберга и сопутствовавшей ему особы, известной прежде как Елена Алексеевна Семарина, а ныне представляющейся — и на том настаивающей — Акулиной Олимпиевной, прошло спокойно и даже буднично. Знаменитого спортсмена и его подругу арестовали на станции Плюссы Варшавской железной дороги: в тот самый момент, когда они собирались сесть в петербургский поезд. Ни барон, ни Елена Алексеевна сопротивления не оказали. Все предупреждения и наставления Чулицкого оказались ненужными: по дороге в город задержанные не проявили ни желания вступить с кем-либо в беседу, ни передать кому-либо что-то из бывших при них вещей, ни отравить еду или питьё — ни свои собственные, ни предназначенные для сопровождавшего их офицера. Со слов самого офицера, на протяжении всего пути в купе царило тягостное молчание, так что он с большим облегчением — по прибытии на Варшавский вокзал — сдал барона и его спутницу со своих рук на руки полицейских надзирателей.
