Уютная квартирка на улице Святого Стефана всегда была маленькой надежной крепостью Эми.
Зачастую Эми исчезала из нее рано утром, с трудом оторвавшись от сладких снов под пуховым одеялом. Возвращаясь ближе к ночи, не имела сил даже на то, чтобы без спешки напиться чая, совместив чаепитие с просмотром интересного фильма. Тогда дом приобретал вид ночлежки, исчезало ощущение обжитого пространства и комфорта.
Бывало и так, что квартирка не пустовала. Она превращалась в проходной двор, с удовольствием принимая друзей и знакомых Эми. Хлопали дверцы холодильника, когда из него извлекались припасы или он наполнялся новыми вкусностями, переворачивались вверх дном полки с книгами и дисками, извлекались все имеющиеся в наличии подушки и одеяла. Оживал компьютер, если визитеры были настроены «немного поработать», и из разных городов начинали сыпаться электронные сообщения.
А теперь…
Теперь дом стал для Эми убежищем.
Неожиданно для самой себя она очутилась в изоляции. Ее окружили тишина, пустота, не было ни целей, ни дел, ни обязательств… Освобождение от всего и сразу. Словно поезд, который остановился на полном ходу…
Эми проводила все время, валяясь прямо на полу на хаотично разбросанных подушках. Огни Эдинбурга освещали комнату с улицы, врываясь в нее пятнами света… Эми не выдержала: поднялась и задернула шторы, оказавшись в темноте. Упала обратно, зарываясь в подушки, словно это могло отгородить ее от собственных беспокойных мыслей.
Мысли носились по дому так же резво, как блики и пятна света с улицы. Эми закрыла глаза, провалившись в еще более вязкую темноту. Из темноты немедленно всплыли вопросительные знаки, требующие немедленных ответов.
В голове прокручивались ситуации, разговоры, мелочи… Эми никак не могла понять, где и когда она допустила главную ошибку, ведь происходящее было или казалось таким настоящим…
Или таким оно было лишь для нее?
Эми рискнула и проиграла. Теперь она пребывала в одиночестве, наедине с собой, с ворохом нереализованных идей, с любовью, которую она не имела права проявить, которую не удалось разделить на двоих… Она все валялась на мягких подушках и пыталась вникнуть, понять…
Что же было не так?..
– Неужели так необходимо чем-то поступиться, чтобы получить свою долю счастья? – рассеянно произнесла Эми Белнил, прижимая к уху телефонную трубку и одновременно смотрясь в зеркало в ванной комнате.
Зеркало отражало чуть усталую, но привлекательную и яркую девушку с лукавыми серыми глазами и копной рыжеватых волос. Взгляд из-под красиво изогнутых бровей был настороженным и изучающим, вопросительным и отстраненным одновременно.
Ее собеседник сочувственно отозвался:
– Нельзя же так. Столько времени ты все одна и одна!
– Да тебе не хватит пальцев рук и ног, если я стану перечислять свои свидания за этот месяц, – парировала Эми.
– И, конечно, все кавалеры были из Сети?
– Естественно, – засмеялась она. – Хотя, если честно, я уже давно не верю, что свою половинку можно обнаружить в Интернете…
– В твоей популярности я не сомневаюсь. Но пока ты одна…
Эми вздохнула.
– Не так-то просто найти то, что тебе по-настоящему нужно.
– Все потому, что кое-кто слишком привередлив.
– Но если мне до сих пор никто не понравился? Может, ты скажешь, что я придираюсь и ищу недостатки?
– Попробуй общаться с теми, кто есть, даже если поначалу это не вызовет особых восторгов, – дипломатично посоветовал собеседник. – Иногда, между прочим, стоит немножечко себя и понасиловать, чтоб потом было хорошо.
– Такой способ не для меня, – фыркнула Эми. – Если человек мне неинтересен или неприятен с самого начала, то откуда взяться чувству? Хоть симпатии, хоть чему-то большему. В отношениях я не могу без главного – без искренности. Все эти мужчины чужие для меня. Такие разные, но все чужие…
– Брось, они все примерно одинаковые. Выбрала мало-мальски симпатичного – и вперед с песнями!
– Наверное, я соглашусь, но лишь отчасти. В анкетах у них отличные фотографии, но это еще ничего не значит. Когда мы начинаем переписываться, они тоже кажутся нормальными, пока дело не доходит до встречи вживую. Я ведь рассказывала о некоторых, – засмеялась Эми. – Помнишь Билла, который, предложив мне вторую порцию мороженого и услышав отказ, удивился: «Не хочешь на халяву?».
