Мать и сын

В коридоре стоит мать в сереньком платье, в темном шарфе. Прижимает к груди веточки буксуса.

Сына рядом нет: с утра убежал из дому.

Мать одна уходит на кладбище. Она понимает, что Лёне на кладбище будет тяжело и страшно, поэтому и уходит одна: заслоняет собой сына.

…Два дня назад Леня утром провожал отца до газетного киоска. В киоске отец купил свежий номер журнала по радиотехнике, сунул в карман плаща, помахал Лёне кепкой, и они расстались: отец отправился на работу, на завод электромоторов, а Леня — в школу.

Когда Леня вернулся из школы, ему поспешно открыли двери.

Но это была не мама, хотя на фабрике она сегодня не работала, а была Даша из соседней квартиры.

Леня не удивился, что Даша у них: она часто приходила к маме. Леня не удивился даже тогда, когда Даша оказала, что ждет Леню: ведь у него нет ключей, а маме понадобилось срочно уйти.

Леня поверил. Но будь он повнимательнее, заметил бы и напряженное лицо Даши, и мамину перчатку в углу у порога (значит, мама ее обронила и не искала), и разбросанные на тумбочке возле кровати шпильки: мама не заколола волосы, а только накинула шарф. И на плите в кастрюле громко кипела вода, разбрызгивалась и обдавала кухню паром, а Даша точно не слышала.

Леня ни на что не обратил внимания. Привык, что в семье всегда спокойно и устойчиво. Его любили, о нем заботились. И он в ответ любил. Единственной его заботой было сдавать экзамены и переходить из класса в класс.

Привык, что по вечерам в квартире фонили динамики, трещали разряды конденсаторов, хлопали переключатели: отец увлекался радиотехникой, беспрерывно что-нибудь строил и испытывал.

В штепсельных розетках частенько сгорали предохранители, и тогда пахло горячей резиной. Или вдруг становилось опасным прикасаться к радиаторам парового отопления и водопроводным трубам, начинало трясти электрическим током. К запаху горячей резины иногда примешивался запах соляной кислоты и канифоли — это от паяльника.

Недавно отец решил сконструировать свой звукозаписывающий аппарат — не магнитофон, а шаринофон. Звук должен был записываться сапфирным резцом на кинопленку.

В работе над шаринофоном помогали мама и Леня. Мама смывала с пленки эмульсию, а Леня на специальном станочке резал пленку на две полоски.

В квартире появился новый запах, запах ацетона. Отец склеивал ацетоном пленки, если они случайно рвались при звукозаписи.

Леню увлекали опыты с шаринофоном. Он мог час за часом сидеть в наушниках, контролировать, как идет запись «с эфира», снимать пинцетом стружку, которая выбивалась из-под сапфирного резца, рассматривать сквозь увеличительное стекло звуковые бороздки на пленке — достаточной ли они глубины и какова сила звука, модуляция.

А сколько было радости, когда проигрывали очередную опытную пленку и запись на ней получалась вполне понятной!

Если играла музыка, то можно было догадаться, что это играет музыка. Если кто-то пел, то можно было догадаться, что все-таки пел.

Иногда среди ночи отец будил маму и просил сказать что-нибудь в микрофон, который он приносил на длинном шнуре, а сам бежал к шаринофону, следил, как идет запись «с микрофона».

Мама сонным голосом давала счет или читала газету.

Отец вскорости прибегал с проигрывателем и запускал пленку, чтобы мама послушала свой голос.

Она слушала и улыбалась. Можно было вполне догадаться, что мама не пела, а читала газету и что она не кашляла, а давала счет.

Так было недавно. Так могло быть и сегодня, и завтра, и послезавтра, если бы в тот день не зазвонил телефон.

К телефону заспешила Даша. У Лени это опять не вызвало никаких подозрений, хотя Даша ответила в трубку: «Да, это я», — будто ей часто сюда звонили.

Леня, в это время потушил газовую плиту, чтобы вода в кастрюле перестала, наконец, кипеть.

Даша по телефону больше молчала или говорила односложно.

Вдруг сказала:

— Он уже дома. Вы хотите сказать ему сейчас? Хорошо, я его позову.

Леня подошел и взял трубку.

С тех пор прошло два дня.

Отец умер в городской больнице, куда его привезли на «скорой помощи». У него развилась острая сердечная недостаточность, которая и привела, как сказали врачи, к внезапному летальному исходу, к смерти.