— О Боже, какое блаженство!
Вожак лежал на спине в ванне, в одной руке он держал виски с содовой, в другой — сигарету. Ванна была полна до краёв, и, чтобы вода не остыла, он всё время подливал тёплую, регулируя кран ногой.
Подняв голову, он отхлебнул виски, затем снова улёгся и закрыл глаза.
— Бога ради, давай выходи, — раздался голос из соседней комнаты. Имей совесть, Вожак, ты и так уже валяешься больше часу.
Таран сидел на краешке кровати совершенно голый и, дожидаясь своей очереди, медленно тянул виски.
— Ладно, выпускаю воду, — откликнулся Вожак. Протянув ногу, он выбил пробку.
Таран поднялся и со стаканом в руке направился в ванную. Вожак полежал ещё минутку, потом осторожно поставил стакан на полочку для мыла, встал и потянулся за полотенцем. У него было короткое квадратное тело, сильные ноги и ягодицы с атлетическими мускулами. Под жёсткой щёткой курчавых рыжих волос тонкое, слегка заострённое лицо, сплошь в веснушках. И такая же, как на голове, светло-рыжая щетина на груди.
— Святой Иисусе, я натащил сюда полпустыни, — воскликнул он, взглянув на дно ванны. — Смой песок и пусти меня, наконец, — я не мылся в ванне пять месяцев.
Всё это происходило в начале войны, когда мы сражались с итальянцами в Ливии. Это были трудные дни — летать приходилось много, лётчиков не хватало. Их не могли прислать из Англии, так как там в это время шла битва за Британию. Поэтому люди были вынуждены подолгу оставаться в пустыне и жить её непривычной противоестественной жизнью: спать всегда в одних и тех же тесных грязных палатках, умываться и бриться, наливая воду из кружки, в которой чистили зубы, постоянно выбирать мух из чая и тарелок с едой, переносить песчаные бури, от которых нельзя спрятаться в палатке, — и неудивительно, что люди, обычно уравновешенные, делались агрессивными, теряли самообладание и срывались на товарищах, а потом злились на себя. Они болели дизентерией, страдали от гноящихся ушей, поноса, язв на теле, неизбежных при жизни в пустыне, на них вдосталь сыпались бомбы с итальянских С-79, у них не было ни воды, ни женщин, не было растущих из земли цветов, почти ничего не было, кроме нескончаемого песка. Они вели воздушные бои на своих старых «гладиаторах» против вражеских УС-42, а в часы, свободные от полётов, не знали, куда себя деть.
Иногда они ловили скорпионов и сажали их в пустые канистры из-под бензина, а потом стравливали в жестоких битвах. В каждой эскадрилье среди скорпионов непременно был чемпион, как бы свой Джо Луис[1]. Чемпион выигрывал все битвы, имел кличку и был очень знаменит. Его тренировочный рацион держали в жесточайшем секрете, и известен он был только хозяину. Считалось, что диета — главное для скорпиона. Некоторых скорпионов кормили солониной, а часть — отвратительными мясными консервами, рагу под названием «махонахис» или же живыми жуками. Иногда перед самой битвой чемпиону давали немного пива, так как существовало мнение, что пиво поднимает дух скорпионов и придаёт им уверенность. Однако именно эти скорпионы чаще всего и проигрывали. Но, несмотря ни на что, были великие битвы и великие чемпионы. Когда под вечер полёты заканчивались, нередко можно было видеть собравшихся на песке в кружок лётчиков: наклонившись вперёд и уперев руки в колени, они криками подбадривали дерущихся скорпионов, как подбадривают на ринге боксёров или борцов. В конце концов приходила победа, и владелец победителя от радости впадал в экстатическое состояние — он тут же на песке пускался в дикий пляс, орал, размахивал руками, перечисляя достоинства своего победоносного выкормыша. Хозяином величайшего из чемпионов был сержант по кличке Фантазёр, который кормил своего питомца исключительно мармеладом. Скорпион имел какое-то непотребное имя, но он выиграл подряд сорок две битвы, после чего мирно испустил дух во время тренировки, когда хозяин уже подумывал о том, чтобы отправить его на покой для воспроизводства себе подобных.
Всё это понятно и говорит лишь о том, что в пустыне, где отсутствуют подлинные большие радости, их заменяют более мелкие, часто совсем детские, и они доставляют неподдельное, искреннее удовольствие взрослым людям. Это не минует никого, будь то лётчик, механик, укладчик парашютов, капрал, что готовит еду, или же владелец лавки. Вожак с Тараном тоже не были исключением из общего правила, и поэтому немудрено, что они, после того как с трудом выцарапали себе отпуск на двое суток и их подбросили самолётом до Каира, очутившись в отеле, с вожделением мечтали о ванне, как о первой брачной ночи в медовый месяц.
