– Эдгар, мне наплевать, что ты подумаешь, но я против того, чтобы в моем фильме снималась какая-либо из твоих знакомых! – резко произнес Гидеон.
Эдгар недовольно вздохнул. Будучи владельцем кинокомпании, он считал, что обязан сдерживать эмоции, и никогда не позволял себе грубых выпадов против своих сотрудников. Пригласив Гидеона на уикенд в свой загородный дом, он хотел обсудить с ним новый фильм и согласовать вопрос об исполнительнице главной роли, на которую он предлагал Мэдисон – дочь своего старого друга.
Несмотря на отрицательную реакцию Гидеона, Эдгар спокойно сказал:
– Мэдисон – не моя знакомая женщина, она – моя крестница!
– То у тебя племянница, то крестница, – усмехнулся Гидеон. – Насколько мне известно, ты был единственным ребенком в семье, у тебя нет ни братьев, ни сестер. Непонятно, откуда у тебя появляются родственники. Кажется, уже двое за последние шесть месяцев!
– Никогда не думал, что кто-то будет подсчитывать моих родственников! – недовольно пробурчал Эдгар.
Эдгар был холостяком. Несмотря на солидный возраст – шестьдесят два года, – женщины до сих пор привлекали его внимание. Однако он не собирался ни перед кем отчитываться о своих любовных похождениях.
– Гидеон, я еще раз повторяю, – резко добавил Эдгар, – Мэдисон – хорошая актриса и дочь моего старого друга.
Гидеон был талантливым кинорежиссером, за один из фильмов получил «Оскара» и вел себя теперь независимо. Он решительно заявил боссу:
– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи при подборе актеров, тем более плохих.
Пригласив Гидеона работать к себе на студию, Эдгар вынужден был считаться с ним, хотя режиссер был моложе его больше чем на двадцать лет. Подавив растущий гнев, Эдгар холодно сказал:
– Я всего лишь прошу тебя остаться у меня еще на день, чтобы познакомиться с Мэдисон, которая может приехать только завтра. Я ведь не предлагаю тебе переспать с ней.
– Правильно делаешь! Я предпочитаю сам подбирать себе партнерш для постели!
Гидеон несколько успокоился.
– Мне кажется, мы отступили от темы нашего разговора, – заметил Эдгар.
– Совсем нет, – возразил режиссер. – Ты же уверял, что я получу полную свободу во всем, что касается нового фильма, в том числе и в выборе артистов. Ты почти умолял меня, чтобы я работал в твоей кинокомпании…
– Я думаю, Гидеон, ты чересчур преувеличиваешь, – сухо проговорил Эдгар.
– Извини, – произнес Гидеон холодно. – Возможно, ты предпочитаешь употреблять слово «умолял» в отношении своих племянниц или крестниц.
– Мне кажется, ты слишком много себе позволяешь! – резко произнес Эдгар. – Мы с твоим отцом знали друг друга много лет и оставались друзьями даже после…
– Я не собираюсь вспоминать о связях между нашими семьями, – прервал его Гидеон. – Давай договоримся не обсуждать ни моего отца, ни твою крестницу. А завтра я уеду отсюда рано утром, – решительно добавил он.
Эдгар глубоко вздохнул, очень недовольный собой. Он сам виноват, что начал разговор об отце Гидеона, еще больше разозлив его. Следует быть умнее и не вспоминать прошлое, тем более тот скандал, из-за которого рухнула кинокарьера Джона Берна – отца режиссера. Да, конечно, сейчас он допустил ошибку, но вовсе не собирался расстраивать Гидеона. Он только хотел задержать его до завтрашнего утра, чтобы все-таки познакомить с Мэдисон!
Придав лицу спокойное выражение, он мягко сказал Гидеону:
– Уверяю тебя, Мэдисон не такая, как ты думаешь. Она очень талантливая…
– Как ее фамилия? – спросил Гидеон.
– Макгир. Мэдисон Макгир, – ответил Эдгар.
– Никогда и ничего не слышал о ней, – недовольно проворчал Гидеон и посмотрел на небольшую группу стоящих неподалеку гостей, которые о чем-то увлеченно разговаривали.
– Раз ты ничего не слышал о ней, тем более должен с ней познакомиться! Ты ведь сам уверял, что хочешь подыскать на роль Розмари неизвестную актрису! – тихо проговорил Эдгар.
– Я сам выберу актрису для съемок в моем фильме и не нуждаюсь в твоей помощи! – с раздражением произнес Гидеон.
Посмотрев на Эдгара, он добавил:
– Она знает, что я собираюсь снимать новый фильм, и считает, что главная роль просто создана для нее? Почему ты так стараешься протолкнуть ее?
