ЛЕТОПИСИ АРВАНДЫ (легенда)
1. ПРОЩАНИЕ
Касаясь западного края златых небесных облаков
Лежит земля… Над ней живая витает музыка ветров —
Колышет зелень изумрудов на кронах девственных лесов,
Вливаясь в песни трубадуров, как ожерелье грез и снов…
Средь радуги и бликов солнца под бесконечной синевой
Лежит страна — она зовется Арвандой, Западной звездой…
Столичный город — Арвадея, в рассветном пламени горя,
Как лебедь, гордо выгнув шею, плывет в живых лучах огня.
Высоки городские стены, глубоки крепостные рвы —
Обороняют от измены, от вражьих полчищ, зла и тьмы.
Дворец прекрасен королевский — редчайший мрамор и гранит,
В узор переплетаясь тесно, возносит к небу башен щит.
Орнамент золотою лентой летит по сводам потолка…
Роняют искры самоцветы в дыханье света-ручейка…
И вот, в обеденном покое вся королевская семья —
Родители и дети вскоре уедут в дальние края.
Притихли принцы и принцессы, печальна королева-мать,
Король-отец дурные вести сейчас им должен рассказать.
Отец вздохнул и тихо молвил: «Беда пришла — ночной порой
В Арванду вторгся враг наш — Морин, злобы и сумрака король.
Покинуть нужно Арвадею — на дне ущелья старых скал
Я спрячу вас… Тогда сумею идти на бой, под бури шквал.
Боюсь за вас, и сердце стонет… ведь Морин —Черный Чародей,
Он долго прятался за морем, тая опасность для людей.
Он много лет готовил снова погибель миру и вражду…
Но как он сбросил сна оковы?! Боюсь, ответ я не найду…
Мой прадед с помощью заклятья его заставил отступить,
Бежать и сдаться! Смог узнать я, что он поклялся отомстить…
В заклятье сна впадая, Морин взглянул в глаза своим врагам,
Из душ исторгнув призрак горя, что кровью, болью пал к ногам:
«Я возвращусь! Из сна забвенья восстану через сотню лет,
Вам не узнать того мгновенья — потомки мне дадут ответ!
Арванда покорится воле моей! Я черный властелин!
Я одолею времен поле и тьмой своей укрою мир.
Таргин! Потомок твой погибнет — его сожгу перед толпой —
Мне время памятник воздвигнет, меня запомнит род людской!...»
Мой прадед запечатал камень, что вход в пещеру закрывал,
Заклятьем… Слов его не знали ни люди, ни ветра тех скал…
Таргин оставил мне в наследство ту рукопись, что здесь лежит —
Но все сильнее бьется сердце о тьму сомнений, как гранит»…
Тут королева, прижимая к груди свою меньшую дочь,
Сказала: «Разве ты не знаешь, кто может нам в беде помочь?»
Король очнулся, что-то вспомнив: «Я знаю, только путь далек,
Нам не успеть туда… А Морин здесь будет в самый краткий срок…
Мой прадед все же попытался нас защитить от этих чар —
Он на вершину гор поднялся, где скрылся Белый Альбигар.
И Белый Чародей дал слово, что не оставит нас в беде —
Как больно сердце сжалось снова… он тьму предрёк моей судьбе!
Он, глядя на лиловый вереск, Таргину показал мой крест —
И имя дал — бессмертный Феникс* , чтоб я из пламени воскрес…
Мой крест… Тяжел он, но я верю, как верил прадед мой тогда,
Что Морина я одолею, расправившись с ним навсегда!
Ведь Альбигар — наследник света, у белых сил навек в долгу —
Убить не сможет человека! убить лишь я один смогу…
Я завершу войну Таргина, но слишком путь тяжел для вас»…
Вновь королева попросила, не пряча покрасневших глаз:
«Скажи нам все! Что с нами будет? Чем мы должны помочь тебе?»
Король ответил: «Ваши судьбы, как и моя, лежат во тьме —
Наш путь проходит чрез страданья, и смерть нас встретит за чертой…
Но мы воскреснем… Миг прощанья вернется к нам водой живой!
Здесь, в рукописи, так туманно описан будущий наш путь,
Но все же поздно или рано мы будем вместе… Не забудь —
Ваш путь лежит к горам, на север, на самом пике древних скал
Ветрами сонными овеян живет бессмертный Альбигар…
Феникс* — мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя и возрождаться из пепла
Но если по дороге темной беда настигнет, не теряй
Надежды! И в тоске бездонной погаснуть ей в душе не дай —
Лишь прошепчи в минуту горя: Спаси нас, Боже, сохрани!..
Возможно все Господней волей — минуют эти злые дни»…
Он замолчал… Четыре принца смотрели мрачно на отца —
И скорбью на их юных лицах лежала тень его венца…
Принцессы две молчали тоже, пытаясь слезы удержать,
Еще надеясь, что — быть может… заплакали, глядя на мать…
