«Продолжающиеся уже около тысячи лет попытки установить контакт с другими технологическими цивилизациями оказались тщетным. Тем не менее радиопрослушивание вселенной и запуски автоматических зондов в соседние планетные системы привели к ряду фундаментальных научных результатов.
В частности, на третьей планете ближайшего к нам желтого солнца Ра была открыта развитая биосфера. Хотя первая же зондовая разведка, проведенная более пятисот лет назад, не показала наличия остроинженерных сооружений, повышенного радиофона, загрязнения атмосферы и других признанных атрибутов технологической цивилизации, на планете были обнаружены колоссальные водоемы, занимающие более половины ее поверхности и необычайно глубокие.
Это открытие позволило приступить к созданию гигантского телескопа для приема искусственных нейтринных сигналов и тем самым по-новому поставить вопрос о контакте с другими технологическими цивилизациями. Принцип действия такого телескопа прост: сталкиваясь с атомами вещества, нейтрино производят много вторичных частиц, которые, перемещаясь в воде со сверхсветовой скоростью, дают световые вспышки, легко поддающиеся регистрации. Однако воды на известных планетах, в том числе и на нашей, почти нет, и этот способ считался практически нереализуемым. Но уникальные водоемы третьей планеты Ра — это готовые нейтринные детекторы колоссального объема. Чтобы, ими воспользоваться, требуется лишь установить под водой достаточное количество фотоэлементов.
Соответствующая программа была разработана, и автоматические аппараты доставили на третью планету системы, Ра необходимое оборудование. Вскоре в глубинах одного из местных водоемов появился мощный нейтринный телескоп, созданный специально для поисков сигналов инопланетных цивилизаций. К традиционным методам контакта — радио и зондовому — присоединился третий, считавшийся весьма перспективным…»
Субмарина шла вдоль самого дна. Крутые стены каньона, озаренные прожекторами, медленно уплывали назад. Прозрачность была идеальная: иногда даже казалось, что они несутся в автомобиле где-нибудь по ночному шоссе и что нет над головой шести с половиной километров зеленой океанской воды…
— Хорошо идем, — сказал Найденко. — Двадцать узлов. Тебе не страшно, Алеша?
— Есть немного, — признался Шевцов. — Но, в конце концов, субмарина — это им не беззащитные китята. Если повезет, весь гадюшник накроем.
— Хорошо бы. Обнаглели. Четыре нападения за неделю…
Они лежали бок о бок на жестких лежаках, пристегнутые ремнями безопасности, упираясь подбородками в мягкие поролоновые подушечки. Перед каждым был полуметровый иллюминатор, толщина которого на глаз не ощущалась, а пониже — такого же размера экранчик сонара. Шевцов представил себе, как они выглядят снаружи: жук-плавунец с выставленными вперед манипуляторами, и в круглых глазах просвечивают человеческие лица. К несчастью, некому это видеть. Или к счастью, кто знает.
— Нет, зря мы это затеяли, — сказал вдруг Найденко. — Китов-то жалко, но самим лезть в самое логово… Вернулись бы на старое пастбище, и все дела. Не так уж там плохо. А так, глядишь, не только некого будет перегонять, но и некому. Наше дело пасти китов. Разбираться с головоногими — дело не наше.
Шевцов не ответил. Наше, не наше… Ведь такого никогда не было. Чтобы гигантские кальмары — причем по двое, по трое — всплывали на поверхность и утаскивали китов в глубину!… Да еще одного за другим…
— Не думай, что я испугался, — продолжал Найденко. — У нас, конечно, и усыпляющие торпеды, и бомбы. Но знаешь, какие у них щупальца? А глаза?…
Стены ущелья медленно расступались. Лучи прожекторов уже вязли в прозрачной воде, не достигая далекой преграды. Субмарина выходила на каменную равнину. Подводная река впадала в подводное море.
— А присоски? — продолжал Найденко. — А челюсти? Да не бойся, я вовсе не трушу. Я-то с ними встречался.
— Выключил бы ты лучше свет, — сказал Шевцов. — А то еще распугаем. На сонар они вроде не реагируют.
За бортом наступила кромешная тьма, и лишь на экранах неярко светился все тот же пейзаж — неровная каменная равнина и расходящиеся стены каньона. Потом стены раздвинулись, ушли за пределы поля зрения. Вдруг мрак вечной ночи за иллюминатором прорезала слабая вспышка — словно падающая звезда прорвалась сюда, в темное царство Нептуна.
