Голубятня: Ящик из бука для book'a
Автор: Сергей Голубицкий
Опубликовано 10 сентября 2011 года
Вчера провел день на 24ой Московской международной книжной выставке-ярмарке. Провел с пользой, печалью, ностальгией и горькими раздумьями. Всем этим спешу поделиться с читателями.
Впервые я попал на Московскую международную книжную выставку, если не изменяет память, в 1979 году. Потом ходил еще раза четыре-пять и всякий раз отстаивал четырех-пяти часовую очередь. За счастье. И не потому что был студентом, которому любое море по колено, а потому что мы были привычными: стоять и подолгу приходилось за всем стоящим - от колбасы (не оттого ли стал вегетарианцем уже в середине 80х?) до фестивальных кинофильмов. За самым-самым лучшим стоять не приходилось: сколько не стой - все равно не достоишься, потому как в открытый доступ самое-самое никогда не попадало: изумительная пища в закрытых распределителях, великое кино на закрытых просмотрах, уникальные книги по закрытым подпискам и т.д. В любом случае в очередях стояли бодро и жизнерадостно, с уверенностью глядя в будущее (видимо, предвкушая завоевание, обретение, прочтение, праздник чрева или глаз).
На первой книжной выставке все посетители пытались что-то выклянчить: ничего не продавалось под страхом смерти, а дарить экспонаты участникам также категорически запрещалось - в крайнем случае в последний день выставки. Вот мы и ходили, терлись на полюбившихся стендах, присматривали СВОЮ книгу, всячески демонстрируя работникам стенда внутреннюю с этой книгой, почти интимную связь. Я таким вот макаром снес (как яйцо) для себя Энциклопедию Джаза на румынском объединенном стенде. У меня до сих пор есть эта книжка с трогательной надписью, выведенной грациозной рукой очень красивой румынки из издательства Minerva: «Подарок румынской стенда» (именно так - «румынской»). Когда шмонали на выходе, я гордо протянул охраняле книгу, готовый лечь костьми за подарок, но не отречься и не уступить. Отрекаться, правда, не пришлось: видимо охраняле спустили директиву на всякую шелупонь-хрень вроде книжек сэвовцев ближнего круга не размениваться. Другое дело - дальний СЭВ (Югославия, Венгрия) и настоящие капиталисты (от Франции до Канады) - книги с этих стендов удерживали на территории выставки похлеще заградотряда.
Сегодня все уже не так: и книги, и нравы, и - главное! - вся парадигма культурного феномена. На каждом стенде открыт толчок - покупай, не хочу. Книги есть какие угодно и о чем угодно. Все, собственно, и ходят на Московскую международную, чтобы отовариться по более приличным, чем в магазинах, ценам.
Я смотрел на изобилие самого ценного в моей жизни объекта материальной культуры и ... грустил! По множеству поводов. Во-первых, я совершенно однозначно осознал, что окончательно и бесповоротно превратился в чукчу из анекдота. Того, который давно уже не читатель, а писатель. Не то чтобы я растранжирил желание читать. Просто уже на эту роскошь не остается времени. Читаю только прикладной материал с единственной целью - чтобы написать самому.
Во-вторых, мне потрясли и окончательно добили цены: 480 - 500 - 700 - 900 рублей за томик. Пусть красиво изданный, пусть раритетный и вожделенный, пусть в Европе аналог стоит в три-пять раз дороже. ЭТИ ЦЕНЫ АБСУРДНЫ! И неизбежно приведут к кончине всего рынка бумажной книгопродукции в самые ближайшие годы. Через 10 лет бумажные книги превратятся в раритетный эксклюзив для изысканных -филов и -манов.
О том, что дни бумажной книги сочтены, можно было догадаться не только по внутренней бухгалтерии самого ценообразования (безумные цены очевидно отражают качественное сокращение тиражей и судорожную попытку по максимуму втиснуть в эти цены кусающуюся себестоимость), но и по инородным элементам, там-сям оплетающим стенды традиционных книгоиздателей. Вот огромный по сравнению с окружением традиционной ориентации павилион ЛитРеса. Вот айМобилко с шикарными аймаками на прилавках, на которых демонстрируется схема-убийца бумажной индустрии, отлившаяся в лозунг: «Любая книга, любой фильм, любая аудиокнига и любой музыкальный альбом за 17 рублей!»
