Идея, план и даже термин «Остров номер 1» проистекают из исследований, проделанных еще в семидесятые годы профессором старого Принстонского Университета Джерардом О'Нейлом. Первоначально он рисовал себе «Остров номер 1» как космическую колонию на лунной орбите, построенную в пустом пространстве из материалов, поднятых с поверхности Луны. Его колония предназначалась для десяти тысяч постоянных жителей. По стандартам 1970-х она была огромной, и люди разевали рты узнав об этой идее. Но в действительности его «Остров номер 1» был не более массивным, чем пересекающие океаны супертанкеры, что бывало возили нефть через весь свет, когда еще было что возить.
Такова была мечта О'Нейла, и многие люди глумились над ней — но не корпорации. И сразу же с начала века, когда они решили наконец построить колонию в космосе, корпорации заставили мысль О'Нейла показаться мелкой.
Сайрес С. Кобб, кассеты для несанкционированной автобиографии.
— Помедленней, — окликнула она. — Я всего лишь городская девушка.
Дэвид Адамс остановился и снова обернулся к ней. Они поднимались по травянистому склону, не отличавшемуся большой крутизной. Каждые несколько футов стояли молодые тонкоствольные клены, так что можно было хвататься за них и подтягиваться.
Но Эвелин запыхалась и начала сердиться. Он выпендривается, подумала она. Мускулистый молодой самец в своем саду Эдема.
Дэвид, смеясь, протянул ей руку.
— Вы же сказали, что хотите увидеть всю колонию.
— Да, — пропыхтела Эвелин, — но я не хочу заработать сердечный приступ, делая это.
Крепко схватив ее за запястье, он помог ей подтянуться по выходящей тропе.
— Дальше будет легче. Уменьшается гравитация. А зрелище стоит усилий.
Она кивнула, но сказала про себя.
Он знает, что он красив. Хорошее мускулистое тело; крепкая спина. Несомненно, именно потому-то его и выбрали мне в гиды. Он активизирует все женские гормоны.
Дэвид напоминал ей гавайских пляжных мальчиков, вторгшихся в последнее время на английские курорты: такое же сильное гладкое тело; такое же широкое лицо с большой яркой улыбкой. Оделся он для улицы, чего Эвелин никак не ожидала; грубые шорты, свободная рубашка без рукавов с открытым воротом, показывающим его гладкую мускулистую грудь, походные сапоги из мягкой кожи. Ее собственный деловой костюм с короткой юбкой выглядел совершенно подобающим в кабинете или ресторане или любой другой цивилизованной обстановке, но здесь он был до ужаса неуместен. Она уже сняла жакет и запихала его в наплечную сумку, но все равно перегревалась и потела как зверь.
Эта его улыбка, однако ж, ослепляет. Было в нем так же и еще что-то, что-то… иное. Может, он и есть тот самый? спросила она себя. Может, я уже наткнулась на него? Какое совпадение, что ему поручили быть моим гидом. Но другой голос у нее в голове предупредил. Никаких таких совпадений не существует. Будь осторожна!
Эти голубые глаза и золотистые волосы. Какое сочетание. И слегка оливковый оттенок кожи: средиземноморский ген. Можно ли скроить и цвет кожи? И все же есть что-то… У него эта внешность кинозвезды, поняла Эвелин. Слишком идеальная. Ничего неуместного. Никаких изъянов, никаких шрамов. Даже зубы у него белые и ровные.
— Здесь поосторожней, — предупредил Дэвид. Его рука обхватила ее за талию и помогла ей перепрыгнуть через перерезавший их тропу крошечный журчащий ручеек.
— Спасибо, — пробурчала Эвелин, освобождаясь от его руки. Он знает, что он классный мальчик, сказала она себе, — Не дай этому ангельскому личику подействовать на тебя, старушка.
Они молча поднимались через редеющие посадки дуба и ели, размещенные исключительно аккуратно, на одинаковом расстоянии. Как его проклятые зубы. На это задание следовало послать цветущую девчонку — скаута, а не репортера.
Дэвид наблюдал за ней, когда они поднимались по постоянно восходящей тропе. Почему Кобб выбрал меня для показа ей колонии? — спрашивал он себя. — Неужели он столь низкого мнения о работе, которую я пытаюсь сделать, что хочет, чтоб я отложил ее и поиграл в бойскаута с новоприбывшей?
