Пролог
«Богарт, 13–13» (Петербург, 2001)
Получив на свой электронный адрес совершенно шпионское по форме послание — «Богарт, 13–13. Т», — я был озадачен явно сверх меры. То, что некто ждет меня 13 числа в 13 часов в кафе «Богарт» на Малой Конюшенной, я понял сразу. Но вот кто?
Мысленно перебирая всех знакомых, чьи имена, фамилии или прозвища начинались на «Т», я все гадал, кому из них могло прийти в голову назначить встречу столь экстравагантным образом. Получалось, что некому. И даже когда в сознании кометой пронеслось имя «Таня», к комете моментально пристроился жаркий протестующий хвостик — с какой стати, ведь с одной из Танечек я не далее как сегодня утром виделся в тон-ателье, а с другой и вовсе час назад общался по телефону!
«Совсем спятил со своим кино! — не преминул высказаться внутренний голос. — Не с Танечками ты беседовал, а с актрисами, исполняющими их роли! Одна из них, между прочим, вообще Анечка!»
«Мэссидж» был получен в 12:17 тринадцатого марта, времени оставалось в обрез, но в «Богарт» я входил, не испытывая ни малейшего сомнения в том, кто именно ждет меня за порогом.
Но за порогом никто меня не ждал. В центре зала, за заваленным бумагами столиком сидела молодящаяся бизнес-дама лет шестидесяти в обществе делового партнера, похожего на малолетнего форточника, да в «бельэтаже» виднелся кудрявый профиль юной брюнетки, лениво потягивающей что-то красное из высокого бокала.
Я уселся и от нечего делать принялся любоваться интерьером. Розовые стены украшали увеличенные фотографии великого Боги, в экранных образах и без, с его любимой Бэби — Лорен Бейкал — и без. Негромко журчали голливудские шлягеры пятидесятых. Стильной обстановке соответствовала стильная скудность меню: фирменный салат, фирменное горячее блюдо, кофе и лично мне неинтересная карта вин.
Выкурив сигаретку, я поднялся и подошел к стойке.
— Эспрессо.
— И бокал «Сант-Эмильон», — произнес сзади женский голос.
Молоденькая буфетчица в бейсбольной кепке посмотрела на меня вопросительно.
— Ну да… — неуверенно подтвердил я.
— Сто пятьдесят шесть, — бесстрастно сообщила буфетчица.
Я безропотно расстегнул кошелек.
Обернуться я позволил себе, лишь когда получил заказ.
До чего же она была элегантна, чертовка, — до кончиков холеных ногтей! И выглядела максимум лет на тридцать, хотя кому, как не мне, было знать, что через два с небольшим месяца ей стукнет сорок пять. Что ж, как сказано у классика, это кровь.
— А я ждал рыжую, — сказал я после двукратного, на французский манер, поцелуя.
— Кто сказал, что цвет волос женщины — величина постоянная?
— А цвет глаз?
— Тонированные линзы, ты же сам писал… Ладно, рассказывай.
— О чем ты хотела бы услышать? Прошлым летом начали снимать кино, телевизионное. Очень долго искали, кто бы мог сыграть тебя. В Питере не нашли, в Москве не нашли. Пришлось из Праги выписывать… Но попадание удивительное. Даже имя…
— Да я читала… Любопытно было бы взглянуть.
— Это несложно устроить.
— Желательно не очень заметно… Что пописываешь?
— Сценарии.
— И?
— И сценарии…
— А где обещанный «Дальний берег Нила»? Мы ждем с нетерпением.
— Мы?!. Ах да, конечно… Процесс так затягивает… Главное — чем дальше, тем лучше понимаешь, что решительно некому передать бразды… Так что самое раннее — через годик. Зато грядет переиздание «Ближнего берега».
— Когда?
— Через месяц-другой. Издательство хочет подгадать под трансляцию первых серий.
— Вполне успеем.
— Извини, что успеем?
Она достала из блестящей черной сумочки кожаный портсигар, извлекла из него короткую толстую сигару, протянула портсигар мне.
— Хочешь? Брунейские.
Я покачал головой и достал из кармана «Кент № 4».
— Спасибо. Здоровья осталось только на сигареты супер-лайт.
Она вынула маленькие, похоже, серебряные щипчики, обрезала кончик сигары, щелкнула черной с золотом зажигалкой. Выпустила два колечка пряного дыма, пригубила вина…
— Так что же мы должны успеть?
— Слегка подредактировать твой опус.
Я поперхнулся кофе и долго не мог откашляться. Она курила и с усмешкой смотрела на меня, потом извлекла лазоревый томик Вересова, а из нагрудного кармана черного пиджачка — очки в тонкой металлической оправе. Раскрыла книгу на титульном листе. Рядом с названием «Ближний берег Нила, или Воспитание чувств» я через стол прочитал — и тоже вверх ногами — «Избранник Ворона».
