Клайв Леннард
Источник судеб
(«Северо-Запад», 1996, том 20 «Конан и Источник судеб»)
Часть первая
КАПИЩЕ ТРЕГЛАВА
Кульрикс держал свои племена,
Кульрикс — великий вождь!
Семитха держал свои племена,
Семитха — великий вождь!
А их молодая сестра Баннут
В ясное небо ушла.
Кульрикс пожертвовал чресла свои,
Кульрикс — великий вождь!
Семитха пожертвовав кровь свою,
Семитха — великий вождь!
А их молодая сестра Баннут
Стала вечерней звездой.
Кулрикс остался в песнях племен,
Кульрикс — великий вождь!
Семитха остался в песнях племен,
Семитха — великий вождь!
А их молодая сестра Баннут
Смотрит на нас с небес.
Песня племени Баннут.
Глава 1
ЗОВ ПЕРАКРАСА
За ним гнались всю ночь. Гибкое полуобнаженное тело мальчика, Потерявшего Имя, неслось между колючих ветвей, босые ноги уверенно отыскивали просветы среди коряг, кочки болотин, выступавшие над водой окатыши ручьев и нешироких речек. Темнота ночи не была ему помехой: сколько он себя помнил, малейшего отблеска лунного света хватало, чтобы безошибочно угадывать предметы. Если луны не было — выручал бледный свет далеких звезд. Даже сейчас, когда небо скрывали облака и мелкий холодный дождь обволакивал тело скользкой водяной пленкой, он ни разу не наколол ногу, прыгая, словно заяц, среди подлеска или пробираясь по каменистым осыпям, не ушибся, хотя и падал не раз, не распорол кожу об острые сучья. Он не боялся ночи, хотя и мечтал о пристанище и отдыхе, о конце этой затянувшейся погони, о свете дня.
Несколько раз он слышал поблизости звериный рык и тогда застывал с грацией лесного зверька, оглядываясь и быстро соображая: стоит ли нырнуть под куст и затаиться, или вскарабкаться на дерево, доверившись спасительной гуще ветвей, либо, что бывало чаще всего, свернуть по ветру, чтобы неведомый хищник лишился возможности выследить его по запаху.
Лишь однажды он ошибся, и какая-то летучая тварь неожиданно бросилась на него из тьмы кустов. Если бы он хуже знал повадки ночных летунов, то погиб бы через минуту, ибо то был беззубый нетопырь-пискун, смертельный яд которого таился в небольшом шипе на кончике хвоста. Яд лишал жертву возможности двигаться, и нетопырь спокойно мог наслаждаться теплой кровью, неторопливо высасывая ее своим длинным беззубым клювом, похожим на чудовищно увеличенный хоботок обыкновенного комара.
Упав на четвереньки, мальчик застыл неподвижно, хотя животный страх так и подмывал вскочить и броситься наутек от мерзко пищавшей гадины. Неосторожное бегство часто губило маленьких детей, которым не могли втолковать, что пискун почти слеп и различает лишь то, что движется.
Промахнувшись при первой атаке, нетопырь обиженно запищал и закружил среди ветвей, выделывая замысловатые круги и петли. Несмотря на свою подслеповатость, он отлично чувствовал препятствия и ни разу не натолкнулся на сучья.
Получив вынужденную передышку, мальчик постарался расслабить мускулы и застыл, опираясь на колени и локти. Сейчас для летучего гада он ничем не отличался от обычной коряги, которую стоит огибать во избежание неприятностей. И все же летучий хищник несколько раз пролетел так близко, что почти задел крыльями плечо беглеца.
Сердце Потерявшего Имя билось все спокойнее, дыхание выравнивалось, усталость, накопившаяся в конечностях, отступала. Он отдыхал в двух пядях от пищавшей смерти. Он был почти уверен, что спасительная цель близка, и к утру ему удастся ее достигнуть. Погоня шла по пятам, несколько раз среди деревьев даже начинали мелькать бледные огни, но каждый раз они оставались позади — совершив маневр, беглец уходил оврагом или козьей тропой, возникавшими как раз в тот момент, когда его уже готовы были схватить.
Шестеро его товарищей, бежавших из Мужского Дома с восходом первой звезды, были уже пойманы и уведены на поляну Глотающей Пасти. Дольше всех держался Скол, его двоюродный брат. Впрочем, оказавшись за тыном Мужского Дома, он перестал быть Сколом, как и все беглецы лишась Имени и став неприкаянной тенью, несущейся среди просторов Ночи.
Его схватили в Камышовой Заводи Безымянной реки. Братья переплыли ее неторопливые, парившие туманом воды под мелким дождем, держась рядом, — так слаженно, словно один из них был пловцом, а другой его отражением. Плыли в полной тишине, лишь негромкий плеск сопровождал тела, скользящие в мерцающих струях, смывавших грязь и налипшие листья. Не сговариваясь, они направились к Камышовой Заводи, сулящей убежище более надежное, чем открытый песчаный берег. И ошиблись.
