Это сейчас ни для кого не новость, что облака могут нападать на людей, а еще двадцать лет назад такое едва укладывалось в голове. Одним из первых в печать просочилось сообщение о том, что гигантское облако-медведь, мирно плывшее по небу, внезапно набросилось на стадо коров и утащило одну в свою горнюю берлогу. Сообщение было встречено недоверчиво, впрочем, за ним последовали другие, которые встали со временем в один ряд с сообщениями о разбивающихся авиалайнерах и очередных терактах. Специалисты объясняют причины облачного бешенства глобальным потеплением климата. Якобы парниковые газы и озоноразрушающие субстанции серьезно истощили небесные пастбища, на которых испокон веку паслись облака, и вынудили некоторые их виды сменить рацион. Совсем недавно в сельских школах был введен специальный курс под названием «Берегись облака!», и теперь каждый школьник знает, что плотоядный кумулюс намного опаснее жвачного цирруса, особенно на закате, когда нападения этого вида облаков на человека фиксировались чаще.
А ведь еще двадцать лет назад такое едва укладывалось в голове.
Главный дознатчик Воронцовской прокуратуры Михаил Николаевич Проторин ехал в Испол. Езды было уже двое суток, и длинной череде перекладных было, видимо, суждено удачно завершиться на этом старом, потрепанном «газике», бренчащем всеми своими узлами и шестеренками. Под конец своего путешествия Проторин притомился, как всякий раз бывало, когда он ехал в Испол. С самого начала им владели противоречивые чувства. С одной стороны, расследование обещало быть пустячным: забодали вроде механизатора Горбатова, и по всем статьям выходил несчастный случай. С другой стороны, дороги по весне развезло, прокуратура машину не дает, а ехать далеко, Испол — не ближний свет. Гораздо ближе приветливый Реч, и отцовский дом там. Но нарядили Проторина в Испол, провожатых никого не дали, даже посоха в дорогу не выдали, а сапоги велели надеть свои.
Проторин не супротивничал. В должность его ввели недавно, после восьми лет, проведенных им на посту окружного в родном Рече, где все его уважали. Отчего-то он решил, что городская служба не помешает ему наведываться в Реч, вон и отцов дом там. Но наряжали его, как назло, все в Испол, и за два года, что пробыл он дознатчиком в Воронцове, он только и делал, что мотался без конца в Испол, а это все-таки не ближний свет. Правда, на обратном пути ему всегда удавалось заглянуть в Реч, чтобы заночевать в отцовском доме и разобрать кой-какие накопившиеся в селе споры. Но как-то выходило, что большую часть своего времени он тратил именно на Испол, а кто не знает, что с давних времен идет незатихающая вражда между Речем и Исполом, — кто богаче, у кого мужики сильнее, а девки — наряднее. Старики говорили, что конец вражде настанет, только когда пройдет молочный дождь. Это ставило Проторина в неудобное положение, даром что он, будучи человеком мечтательным, никогда не ходил стенка на стенку с испольскими, а лежал вместо этого на сеновале и читал Паскаля. И за то его в родном Рече все уважали.
Подробности предстоящего дела были ему известны. Некий зверь уже несколько недель кряду терроризировал окрестности, пугал баб, и мужиков тоже пугал, только те не признавались. В деле упоминалось также, что зверь был облаком, но это сперва надо было доказать. И зачем было вызывать его, городского дознатчика, когда сами могли бы запросто разобраться? Несколько недель кряду зверь терроризировал — и не пошевелились. Это надо было Горбатова забодать, чтобы начали расследование. Это ведь верхоглядством пахнет, что само по себе — уголовная статья.
Горбатова знать ему приходилось. В глубине души он не верил, что какой-то зверь, пусть даже облако, смог забодать такого человека, как Горбатов. Ведь за два года, что пробыл Проторин дознатчиком в Воронцове, целых шесть раз выезжал он в Испол именно из-за того, что звонили и докладывали, что забодали механизатора Горбатова. Что до дела, то его Проторин годил заводить, мало ли что доносят, однако выезжал исправно. И приехав, всякий раз находил Горбатова в добром здравии и в сильном подпитии, а звонок был результатом то розыгрыша, то белой горячки. Он припомнил, что один раз даже позвонил сам Горбатов и испуганным голосом сообщил, что только что насмерть забодали механизатора Горбатова и что сделал это его собственный трактор.
