| Land of the Living | Земля живых (на русском языке издано под названием «Голоса в темноте») |
| 2003, By Nicci French | 2003, Никки Френч |
| To Timmy and Eve Askews | Посвящается Тимми и Ив |
| перевод А. Соколова |
| |
| Part One | Часть первая |
| Darkness. Darkness for a long time. Open my eyes and close, open and close. The same. Darkness inside, darkness outside. | Темнота. Непроглядная тьма с незапамятных времен. Открываю глаза, закрываю, снова открываю и закрываю. Ничего не изменяется. Чернота внутри и снаружи. |
| I'd been dreaming. Tossed around in a black dark sea. Staked out on a mountain in the night. An animal I couldn't see sniffed and snuffled around me. I felt a wet nose on my skin. When you know you're dreaming you wake up. Sometimes you wake into another dream. But when you wake and nothing changes, that must be reality. | Я спала. Заброшенная в темное море, вознесенная на ночную гору. Слышала, как рядом принюхивался и фыркал зверь, но не видела его. Только чувствовала, как касался кожи его мокрый нос. Если понимаешь, что спишь, в конце концов пробуждаешься. Иногда оказываешься в другом сне. Но если просыпаешься и ничего не меняется, значит, сон и есть сама реальность. |
| Darkness and things out there in the darkness. Pain. It was far away from her and then closer to her and then part of her. Part of me. I was filled to the brim with hot, liquid pain. Although the darkness remained, I could see the pain. Flashes of yellow and red and blue, fireworks exploding silently behind my eyes. | Боль. Сначала она была отдельно от тьмы, потом приблизилась и стала частью меня. Горячая, влажная боль перехлестывала через край. И хотя по-прежнему оставалось темно, я могла видеть только ее. Вспышки желтого, красного и синего — беззвучный фейерверк перед глазами. |
| I started to search for something without really knowing what it was. I didn't know where it was. I didn't know what it was. Nightingale. Farthingale. It took an effort, like hauling a package out of the water of a deep dark lake. That was it. Abigail. I recognized that. My name was Abigail. Abbie. Tabbie. Abbie the Tabbie. The other name was harder. There were bits missing from my head and it seemed to have got lost among the missing bits. I remembered a class register. Auster, Bishop, Brown, Byrne, Cassini, Cole, Daley, Devereaux, Eve, Finch, Fry. No, stop. Go back. Finch. No. Devereaux. Yes, that was it. A rhyme came to me. A rhyme from long, long ago. Not Deverox like box. Nor Deveroo like shoe. But Devereaux like show. Abbie Devereaux. I clung to the name as if it was a life-ring that had been thrown to me in a stormy sea. The stormy sea was in my head mostly. Wave after wave of pain rolling in and dashing itself against the inside of my skull. | Я стала искать, сама не понимая, что именно. Я не знала, где это находилось. Юбка? Голубка? Потребовалось усилие, словно тянешь мешок из глубокого темного озера. Вот так. Эбигейл. Это я вспомнила. Меня звали Эбигейл. Эбби. Тэбби. Эбби-Тэбби. А вот с фамилией оказалось сложнее. Какие-то куски повыскакивали у меня из головы. И среди них затерялась фамилия. Я стала вспоминать классный журнал: Астер, Бирр, Бишоп, Браун, Девероу, Дейли, Ив, Кассини, Коул, Финч, Фрай. Стоп. Назад. Финч? Нет. Девероу. Не Деверон, как "он". Не Деверу, как "у". А Девероу — как "шоу". Я вцепилась в имя и фамилию, словно это был спасательный круг, который мне бросили в штормовом море. Сейчас этот образ был главным в моей голове. Волна за волной накатывали и разбивались о внутреннюю поверхность черепа. |
| I closed my eyes again. I let my name go. Everything was part of everything else. Everything existed at the same time as everything else. How long was it like that? Minutes. Hours. And then, like figures emerging from a fog, things resolved and separated. There was a taste of metal in my mouth and a smell of metal stinging my nostrils but the smell became a mustiness that made me think of garden sheds, tunnels, basements, cellars, damp dirty forgotten places. | Я снова закрыла глаза и отпустила имя — пусть уходит. Все было частью всего остального и существовало одновременно с ним. Как долго это продолжалось? Минуты? Часы? А затем, словно выступившие из тумана силуэты, предметы отделились друг от друга. Во рту возник вкус металла, его запах щекотал ноздри, но он тут же начал отдавать затхлостью плесени, и я подумала о садовых навесах, тоннелях, подвалах, полуподвалах и заброшенных сырых местах. |
