Скорая резко свернула за угол, Иви качнулась вперед. Внутри машины все громыхнуло.
– Ну ладно. – Фельдшер поднял глаза от карты вызовов. Он был лысым, выцветшие татуировки покрывали его руки. – Как тебя зовут? Назови имя и фамилию.
– Иви Элизабет Спэрроу, – выпалила девочка, притоптывая по полу желтыми резиновыми сапожками. В салоне стояла страшная духота, было трудно дышать. Иви посмотрела на затемненные окна за спиной фельдшера и подумала: может, попросить его открыть окно? В черном стекле отражались ее каштановые кудри, еще более растрепанные, чем обычно.
Фельдшер заполнил строчку шариковой ручкой и обернулся.
– А тебя как зовут?
На противоположном конце сиденья, вытянув ноги и подавшись вперед, сидел мальчик в серой толстовке с капюшоном, с логотипом группы The Ripz на груди. Светлые волосы падали на глаза, но Иви точно знала: он смотрит на нее сердито.
– Я – Себ, – сухо ответил тот. – Ее брат.
Фельдшер улыбнулся и записал имя. Иви старалась не думать о брате. Это он во всем виноват.
Она наклонилась к носилкам и взяла бабушку Сильвию за руку. На поврежденном запястье у нее была повязка, на шее – высокий ортопедический воротник, на лице – запотевшая кислородная маска. Еще ни разу в жизни Иви не видела бабушку такой беспомощной.
– Сколько вам лет? – спросил фельдшер, заполняя карту.
– Одиннадцать, – сказала Иви и придвинулась чуть ближе к бабушке.
– А мне шестнадцать, – пробасил Себ.
Иви нахмурилась и покосилась на брата. В прошлом месяце ему исполнилось четырнадцать.
– Хорошо. – Лицо у фельдшера подобрело. – Ребята, я понимаю, вам сейчас нелегко, но пока главное – сохранять спокойствие. Мы скоро приедем в больницу, доставим вашу бабушку в отделение травматологии. Там ее осмотрит врач, и, если понадобится операция, она останется там на некоторое время.
Иви поморщилась. Бабушка всего один раз лежала в больнице – после того случая – но это было еще до рождения родителей Иви.
– Вы можете сказать, что с ней? – спросила она.
Фельдшер нахмурился.
– Думаю, перелом бедра и, возможно, запястья. Точно узнаем, когда сделаем рентген.
Он снова занялся своими записями, а Иви гладила бабушкину руку и думала, были ли у нее переломы в тот раз? Наверное, были. Много лет назад во время снежной бури бабушка попала в автомобильную аварию и несколько дней оставалась без сознания. Когда она пришла в себя, то не могла вспомнить ни саму аварию, ни того, что было до катастрофы. Полиция знала только имя пострадавшей – Сильвия, да и то только потому, что оно было выгравировано на подвеске у нее на шее. Ретроградная амнезия, объяснила им мама. Иви точно знала, когда это случилось, дома часто об этом говорили: 5 января 1969 года. В Двенадцатую ночь[1].
– Пока у нас есть время, я должен зафиксировать детали происшествия, – сказал фельдшер и взглянул на часы. – Итак, на вызов мы приехали в половине девятого, значит, упала она без четверти восемь, да? Вы сказали, что бабушка поскользнулась на кухне, а вы оба были в другой комнате…
Иви представила, как бабушка Сильвия теряет равновесие и падает на спину, словно жук, перевернутый вверх тормашками. Если бы только она в тот момент оказалась рядом!..
– Она пекла мятные пряники, – вставил Себ. – А потом мы вдруг услышали ее крик.
Мы сами так орали, – вспомнила Иви и с досадой покосилась на брата. Они ругались из-за дурацкого нового постера группы The Ripz, который подарили Себу на Рождество, – Иви случайно пролила на него апельсиновый сок. Если бы он так не вопил на нее, они бы скорее пришли на помощь бабушке.
Фельдшер закрыл свои записи.
– Ладно, пока все. Вы можете связаться с родителями?
Иви вздохнула. Если бы. Больше всего на свете она сейчас хотела, чтобы родители были рядом!
– Я уже отправил им смс, но ответа пока нет, – сказал Себ. – Попробую позвонить, когда приедем в больницу. Мама на работе, но я постараюсь застать ее до начала смены.
