Двери автобуса захлопнулись с шипением и лязгом, высадив на остановке молодую женщину. Не обращая внимания на порывы ветра и потоки дождя, она стояла, наблюдая, как грузная машина, заскрежетав всеми шестеренками, начала тяжело спускаться с холма. Только когда автобус окончательно исчез из вида, женщина перевела взгляд на заросшие травой склоны, поднимавшиеся по обеим сторонам дороги. Из-за ливня казалось, что они растворяются в полинявшей серости небес, и потому трудно было понять, где кончаются холмы и начинается небо.
Подняв воротник пальто, она пошла вперед, перешагивая через лужи в выщербленном асфальте на обочине дороге. Вокруг не было ни души, но она настороженно всматривалась в дорогу и время от времени оглядывалась. Впрочем, любая женщина в таком пустынном месте наверняка была бы не менее осторожна.
В незнакомке не было ничего необычного: лицо с широкими скулами, каштановые волосы, да и одежда ее была ничем не примечательна. Случайные прохожие, скорее всего, приняли бы ее за местную жительницу — возможно, спешащую домой, к своей семье.
На деле все было совсем не так.
Это была Сара Джером — сбежавшая колонистка, всю жизнь вынужденная скрываться.
Она вдруг побежала по краю дороги и бросилась в разрыв живой изгороди. Затаившись в кустарнике, Сара целых пять минут вглядывалась в дорогу и прислушивалась — сама настороженность. Но кроме шума дождя и завывавшего в ушах ветра, ничего не было слышно. Сара и вправду была совершенно одна.
Повязав голову шарфом, она выбралась из зарослей и быстро пошла от дороги, пересекла поле, стараясь держаться кирпичной стены, останков какого-то сооружения. Затем она поднялась по крутому склону, стараясь как можно быстрее добраться до вершины холма. Здесь ее силуэт резко выделялся на фоне неба — прекрасно понимая это, Сара, не теряя времени, начала спускаться по другой стороне, в открывшуюся перед ней долину.
Вокруг нее ветер, свистевший среди холмов, закручивал дождевые струи в вихри, похожие на воронки крошечных ураганов. Сквозь эту пелену она вдруг краем глаза заметила нечто странное. Сара замерла, повернувшись, чтобы рассмотреть неясный силуэт. Мурашки побежали у нее по спине… трава и вереск склонялись явно не от дождя и ветра… ритм был иным.
Сара напряженно всматривалась, в пелену дождя, потом с облегчением вздохнула: теперь ясно был виден ягненок, скакавший между кочек с пучками овсяницы. Пока она его разглядывала, ягненок вдруг метнулся в рощицу с корявыми деревцами. Сара снова насторожилась: «Что его напугало? Рядом есть кто-то еще — другой человек?» Сара напряглась… и расслабилась, увидев, как ягненок вновь выходит из-за деревьев, на этот раз в сопровождении рассеянно жевавшей матери — малыш принялся тереться о ее бок.
Хотя тревога оказалась ложной, на лице Сары не отразилось и следа радости. Она уже не смотрела на ягненка, вновь принявшегося скакать по кочкам — он было словно завернут в белую вату. В жизни Сары не было места для подобных, отвлекающих вещей — ни сейчас, никогда. Она уже изучала противоположную сторону долины, стараясь не пропустить любое подозрительное движение.
Потом она вновь отправилась в путь, пробираясь в тиши сквозь буйную зелень и через покатые валуны, пока не оказалась у ручья, скрытого в изгибе долины. Ни минуты не колеблясь, Сара зашла прямо в кристально чистую воду: теперь она двигалась по руслу, порой наступая на покрытые мхом камни.
Постепенно ручей стал глубже, вода грозила попасть ей в ботинки. Тогда Сара выпрыгнула на берег, покрытый упругим зеленым ковром травы, выщипанной овцами. Двигалась она все так же быстро, и очень скоро перед ней появилась заржавевшая проволочная ограда, а затем и проселочная дорога, которая, как знала Сара, проходила прямо за оградой.
