Гипноз. Скрытые глубины: История открытия и применения

Как это обычно бывает, у меня накопилось немало обязательств по ходу работы над книгой. И прежде всего я должен выразить признательность Руперту Хифу и Питеру Маршаллу, которые были вдохновителями проекта. Эту книгу можно назвать по-настоящему корнуэльской, так как написана она в основном во время незабываемого двухлетнего пребывания на мысе Лизард. Красота этих мест так естественна, так давно и глубоко укоренилась во мне, что нелегко понять, кого еще, кроме моих великодушных родителей, следовало бы за это благодарить. Я признателен Джереми Треватэну, который был весьма радушным редактором и поддерживал меня в Лондоне, и Тони Бикфорду, который заслуживает титула «патрона искусств». Том Белл — настоящий образец для будущих врачей, в арсенал которых будет входить гипноз — был крайне щедр на время и советы. Я весьма признателен за помощь моему другу, библиофилу Роберту Темплу, который предоставил мне возможность провести изыскания в его великолепном собрании работ девятнадцатого столетия по гипнозу. Как всегда благодарю Ричарда Ли за его постоянную готовность делиться обширными познаниями в области изысканной литературы. Саймон Андерсон Джоунс и Чарльз Дрейзин обратили мое внимание на ряд фильмов, а Саймон даже одолжил для просмотра целую гору видеозаписей. Брайен Ланкастер оказался превосходным, просто профессиональным читателем и внес много ценных предложений. Мелвин Гравитц и Дэвид Шпигель любезно выслали мне копии статей, снабдив их рекомендациями по дополнительному изучению истории болезни Дэвида, а Меган Керр раскопала несколько интересных прецедентов из американской судебной практики. Благодарю Бернарда Карра за направление в библиотеку Общества исследований психических явлений. Невозможно перечислить всех тех, с кем мне довелось беседовать, но я бы хотел вспомнить Рона Александера (Сонливого Сэма), Тома Белла, Салли Гилберт и Дениса Мура за предоставленное время. Кроме того, я обязан многим людям за полный пансион во время моих исследовательских поездок по Лондону и Штатам: и здесь я упомяну Мартина Бакли и Пенни Лоуренс, Стеллу Томашевич и Юргена Квика, Рода Торна, особенно Майкла Брауна с Сильвией Кенник Браун, не забывая Эмили Ченг Ли. Семье я обязан настолько, что не хватит места для перечисления всех ее заслуг: от знания древнееврейского моего сына Юлиана до глубины чувств и красоты моей супруги Ингрид Готшалк.

Год 1784. Тускло освещенный салон особняка одного из зажиточных кварталов Парижа. Председательствует высокий, полноватый мужчина в пурпурном плаще с кружевной отделкой, расшитом оккультными символами. Стены комнаты украшены магическими знаками, окна занавешены плотными бархатными шторами, и лишь случайный солнечный луч может коснуться устланного толстыми коврами пола, а уличные звуки и вовсе не способны проникнуть через эти стены. Из соседнего помещения доносится тихая мелодия фортепьяно. Вы и еще несколько парижан сидите вокруг большой неглубокой крытой емкости, — всего их в комнате четыре штуки: три для богатых и одна для бедных. Однако бедняков здесь немного — им некогда увлекаться модной наукой. Крышку емкости пронизывают металлические прутья, изогнутые под прямым углом. Они настолько подвижны, что сидящий рядом на стуле человек может с легкостью ухватиться за свободный конец прута или прикрепить его с помощью специальной веревки к больному месту. Из объяснения, которое вы получаете, следует, что прутья погружены в специальные склянки с намагниченной водой, а склянки, в свою очередь, стоят в воде, содержащей железные опилки. Управляет всеми этими приспособлениями маг и волшебник по имени Франц Антон Месмер. Образ волшебника дополняет палочка с металлическим наконечником, которую Месмер повсюду носит с собой. Он называет емкости словом