Гибрид
| Название: | Гибрид |
| Автор: | Игорь Константинович Беляев |
| Жанр: | Современная проза |
| Входит в цикл: | Самое время! |
| Страниц: | 100 |
| Тип издания: | Фрагмент |
Только в сумасшедшее время войн и революций могли соединиться такие разные семьи. И родился мальчик, который с первых лет жизни почувствовал в себе две несовместимые половинки. Он стал рассуждать раньше, чем научился правильно говорить, а описать свои детские переживания смог только в конце жизни — такова фабула «Гибрида». Действие происходит в середине прошлого века. На глазах мальчика разворачиваются трагические картины, но они представляются маленькому человеку не как История, а как обыкновенная жизнь его родных и близких, трогательная и смешная. События воспроизводятся по памяти, буквально на языке героев того времени. Конечно, книга исповедальная, хотя это отнюдь не мемуары, и будет интересна читателям разных поколений как веселая и немножко грустная правдивая сказка, где страницы философические перемежаются с полемическими заметками, а темы мистические с бытовыми анекдотами. Автор — известный кинодокументалист. Наверное, поэтому время представлено в таких ощутимых деталях, с такой поражающей точностью, как будто они списаны с фотографий или взяты из дневников.
Автор и издательство благодарят кинокомпанию «Телефильм» и ее генерального директора Мацюка Юрия Васильевича за содействие в издании книги
Читать Гибрид онлайн бесплатно
Автобиографическая повесть для малого театра, кино и телевидения — в естественных декорациях и подлинных костюмах, сшитых из воспоминаний и придумок современника
Театральный пролог
В провале темной сцены — «Рениш» с открытой крышкой. Отдельные предметы мебельного гарнитура черного дерева, купленные у «Мюра и Мерилиза» на Петровке еще до революции. Большое овальное зеркало в тяжелой раме. Часы «Павелъ Буре» с боем.
Впереди — кресло, обитое серебристым шелком, и круглый столик на тонких ножках.
Вещи появляются и исчезают. Как воспоминания.
У рояля белокурая пианистка. В длинном шелковом платье, со шлейфом.
Звучат первые аккорды этюда Скрябина.
На публике появляется известный Артист.
Он одет в концертный смокинг. В руках записная книжечка и трость.
Оглядывается. И читает:
— Это наш бедный «Рениш». В комнате сыро. Особенно зимой. И печка не помогает. Построили дом из какого-то пустотелого кирпича. Стены плачут. А рояль постоянно расстраивается. Слышите? Дребезжат сразу две ноты. И косточка от клавиши «до» отскочила на днях. Придется снова звать настройщика.
У рояля моя мамочка. Господи! Как я скучаю без тебя! Ты ведь единственная понимала меня всегда.
Узнаёте? Конечно, знаменитый этюд Скрябина… Когда слышу эти божественные звуки, я улетаю далеко-далеко. На другую планету.
А все это было. Было. Еще до Войны.
Ужасно смешная штука — жизнь.
Как говорил один Сказочник в старом спектакле: «Крибле, крабле, бумс… Тсс…»
Он прикладывает палец к губам.
Музыка и Пантомима.
На манер театра восковых фигур и немого кино.
Книга первая
Мальчик-с-пальчик
У Никитских Ворот
— Гулять надо в своем дворе. А на улице могут задавить, — говорит Аня. И мы идем на улицу.
Моя мамина бабушка живет у Никицких Ворот.
Никаких ворот по-правдашнему нет.
Есть просто улица. И по ней ходит трамвай — «Аннушка».
И «Двадцать второй».
Дом бабушки против театра.
А театр называется «РЕ-ВО-ЛЮ-ЦИЯ»!
Вон там я и живу, в гостях у бабушки.
Обнаружился я в этой жизни, когда мне было лет пять. Да, точно — пять лет.
Вот я стою на углу Никицкой. Там — памятник…
А здесь аптека. Остановка у магазина. Но сегодня трамвай по рельсам не ходит.
Первое мая! Праздник!
На аптеке — портрет. В полдома! Узнаёте? Ну канешно — самый добрый человек на свете. И самый умный.
Мимо все бегут с выпученными глазами.
Гремит музыка:
Я держу Аню за руку. Крепко-крепко. Потому что боюсь потеряться.
Демонстрация!
— Какие мы холосенькие! — говорит какая-то тетя и гладит меня по голове.
На мне бархатный костюмчик, который сшила бабушка из дедушкиного пиджака. И большой бант в горошек.
Я стесняюсь. Все на меня смотрят. А тетя протягивает конфету.
На фиг мне нужна ее конфета?!
— Что должен сказать вежливый мальчик? — рассерживается Аня.
И вежливый мальчик говорит:
— Спасибо, тетя.
На бульваре продают «уди-уди» и мячики на резинке.
Вот такие. Раз — два! Раз — два — три!
Но больше всего мне хочется шарик, который летает.
Вон там стоит дядя на одной ноге, и у него целая куча этих цветных шариков.
Красные! Синие! Зеленые!
Я хочу красный. И синий тоже.
Тащу туда Аню — вдруг все шарики кончатся. И нам ничего не достанется.
Вчера бабушка водила меня сюда в парикмахерскую. Подстригаться на лето.
Я не люблю подстригаться. Потому что волосы потом кусаются.
На кресло положили доску. А на доску я влез сам. Тетя-парикмахер сказала, чтобы я перестал вертеться. А то она мне отстрижет уши.
Тут она взяла машинку и как вцепится!
Я, канешно, заорал.
А бабушка сказала:
— Перестань сейчас же! Ты же мужчина! Возьми себя в руки.
Я, канешно, мужчина. Но зачем за волосы дергать?!
Беру себя в руки. И эта противная тетка оставляет мне вот такую челку на все лето.
Бабушка этот праздник не считает. У нее — Рождество и Пасха. Но сегодня она все равно печет пироги. Потому что к обеду соберется вся семья.
А я люблю всякие праздники.
Дома я сказал, что это песня про мою бабусеньку.
— Почему? — спросил дядя Жорж.
— А потому, что наша бабусенька — кипучая, могучая, никем не победимая и самая любимая.
