Вольдемар Балязин
Браки Романовых с немецкими династиями в XVIII - начале XX вв.
Фаворит Александр Дмитриев-Мамонов. Путешествие в Тавриду.
Преемником Ермолова на стезе фаворитизма, стал двадцативосьмилетний капитан гвардии Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов - дальний родственник Потемкина. Благодаря последнему обстоятельству Дмитриев-Мамонов и был назначен в 1786 году адъютантом Светлейшего, имея скромный чин поручика гвардии. Не желая повторения ситуации, произошедшей с Ермоловым, Потемкин решил сделать флигель-адъютантом Екатерины Мамонова, на которого, как ему казалось, он мог вполне положиться. В августе 1786 года Мамонов был представлен Екатерине и вскоре назначен ею флигель-адъютантом. Современники отмечали, что Дмитриев-Мамонов был единственным из фаворитов, которого нельзя было причислить к разряду красавцев. Он был высок ростом, крепок физически, имел скуластое лицо, чуть раскосые, "калмыковатые" глаза, которые светились умом и лукавством. В отличие от многих прочих был он хорошо образован и беседы с ним доставляли императрице немалое удовольствие. Через месяц стал он уже прапорщиком кавалергардов и генерал-майором по армии. Первые почести не вскружили голову новому фавориту - он проявлял сдержанность, такт и сразу же завоевал репутацию умного и осторожного человека. Отмечали и его прекрасное образование Дмитриев-Мамонов хорошо говорил на немецком и английском языках, а французский знал в совершенстве. Кроме того, Александр Матвеевич заявил себя и как недурной стихотворец и драматург, что особенно импонировало Екатерине. Благодаря всем этим качествам, а также и тому, что Мамонов непрестанно учился, много читал и пытался серьезно вникать в государственные дела, особенно в дела внешнеполитические, он стал вскоре незаменимым советчиком императрицы, и когда в начале 1787 года Екатерина собралась в путешествие на юг - в Крым и Новороссию - Мамонов в течение всего этого вояжа ни на минуту не оставлял ее.
* * *
Об этом путешествии необходимо рассказать подробнее. Подготовка к нему началась за два с половиной года до того, как оно началось.
Во всяком случае, уже в октябре 1784 года Потемкин приказал начинать подготовку к приему императрицы - к сбору лошадей на станциях, к строительству путевых дворцов, к подготовке квартир для размещения свиты в разных городах и т. д. Десятки тысяч людей стали ремонтировать дороги, строить гавани и причалы, а многим городам: Кременчугу, Екатеринславу, Херсону, Николаеву - следовало придать блеск больших, давно обжитых городов. На Днепре строилась целая флотилия речных судов, на которых императрица должна была плыть вниз, к Черному морю.
И в губерниях, расположенных ближе к столицам, тоже велись приготовления к встрече Екатерины, но Потемкин затмил всех.
Путешествие началось по санному пути и было прервано на три месяца в Киеве в ожидании, когда на Днепре сойдет лед и можно будет продолжать путь на галерах. Еще по дороге в Киев, и в каретах, и на почтовых станциях, и в путевых дворцах, выстроенных в губернских городах, и во дворцах местной знати, царила непринужденная атмосфера, неотличимая от нравов Эрмитажа и Царского Села. Казалось, что Екатерина и множество придворных отправились в середине зимы для развлечений, легкомысленных светских бесед, забав и веселья. Анекдоты сменялись занимательными рассказами по истории, географии, земледелию, статистике, изящной словесности и философии. На стоянках писали шарады и буримэ, вечерами устраивали любительские спектакли, именуемые тогда "живыми картинами".
Особенно преуспевали в этих затеях французский посланник в Петербурге, поэт и историк, граф Луи-Филипп Сегюр д'Огессо и австрийский посланник, граф Людовик Кобенцель. Вкупе с Екатериной и хорошо образованным Дмитриевым-Мамоновым, они составляли ядро того утонченного и высокоинтеллектуального общества, которое медленно, с многодневными остановками, продвигалось на юго-запад.
И все же невозможно было отрешиться от большой политики и волей-неволей и Екатерина, и Мамонов, и другие ближайшие его сотрудники должны были обсуждать и Восточный вопрос, и политику Пруссии, и плачевное, взрывоопасное положение Франции, стоявшей на пороге революции. Причем Мамонов очень часто оказывался на высоте положения, с каждым днем завоевывая все больший авторитет и у императрицы и у иностранных вояжеров, прочивших фавориту блестящую дипломатическую карьеру.