Спарта. Берег моря. Грот в скалах над морем. Перед гротом ровная каменная терраса. На расстеленном ковре, среди узкогорлых амфор, чаш, блюд с остатками трапезы, спят, накрытые медвежьей шкурой, двое — мужчина и женщина. Из грота, кутаясь в легкий плащ, появляется рыжекудрая молодая женщина. Сонно потягивается, зевает, поправляет прическу и закалывает ее гребнем.
Рыжая (зовет негромко). Подруга!.. Эй, подруга!..
Подруга. Тише ты… (Выбирается из под шкуры, тщательно оправляет складки туники.) Знаешь, с кем из богов я бы с удовольствием провела ночь?
Рыжая. С Аидом, в царстве теней. Этим все кончают, даже порядочные.
Подруга. Типун тебе на язык! Я еще мало похожа на тень. Нет, с Гипносом — богом сна.
Рыжая. Он бы тебя озолотил, а проснулась — опять нищая.
Подруга. Гребень есть?
Рыжая вынимает гребень из прически. Протягивает подруге.
О! Поздравляю. (Берет гребень, рассматривает.) Хорошая вещь и дорогая.
Рыжая. Дорога как память. Но царь мог сделать подарочек и подороже. Не очень-то щедр этот Атрид. А что твой?
Подруга (вглядываясь в спящего мужчину). Спит непробудным сном. Замучил меня совсем. Навалился, как медведь. Ужасно груб.
Рыжая. Зато красив как бог. О моем этого не скажешь. Что он тебе подарил?
Подруга. Ты не поверишь. Ничего! Он сказал, что у него ничего нет.
Рыжая. И ты… дура! Вот нахал, медведь, дубина. (Подруге.) Эй, погоди, да уж не влюбилась ли ты?
Подруга. Пойдем купаться. Море — как зеркало.
Рыжая. Нет, скажи, влюбилась?
Подруга. Да ну тебя. (Убегает.)
Рыжая. Влюбилась! Влюбилась! (Бежит за ней.)
Мужчина под шкурой приподнимается на локте и смотрит вслед подругам. Это Парис.
Парис. Красив как бог, говоришь? Значит, мы с тобой неплохая парочка — баран да ярочка. Проснись я сейчас дома, в Трое, у меня бы нашлось кое-что получше твоего гребешка!
Голос из грота зовет: «Парис! Парис!» Парис задумчиво смотрит вслед женщинам. Из грота выходит Менелай.
Менелай. Ты уже проснулся? Привет тебе, мой благородный гость. Да будут боги благосклонны к тебе.
Парис. А чего им на меня сердиться? Я им ничего плохого не сделал.
Менелай. Не очень-то ты приветлив. Ворчишь, как медведь. А где же наши нимфы?
Парис. Девки пошли купаться.
Менелай. Как тебе спалось?
Парис. Отвык я на камнях. Сыро. Простыл.
Менелай (самодовольно). А эта Рыжая не давала мне остыть всю ночь. Ай да Рыжая! Я сделал вчера неплохой выбор.
Парис. Да, ты не промахнулся. Я бы дорого дал, чтоб иметь такую Рыжую козочку в своем стаде.
Менелай. Прости, Парис, гость мой, но иногда ты удивляешь мой слух. Ты представился мне как сын царя, а выражаешься, как какой-нибудь пастух. Удивительно…
Парис. Нечему тут удивляться. Меня вырастили наши пастухи, и я совсем недавно узнал своих благородных родителей.
Менелай. Ах вот оно что! Это должно быть забавно. Надеюсь, ты подаришь мне свою историю?
Парис. Если бы я мог тебе ее продать… (Менелай пожимает плечами.) Не обижайся, шучу.
Менелай. Надеюсь. Ну, я слушаю тебя, царственный пастух.
Парис. Подожди. Что за разговоры на пустой желудок. (Поднимается и встряхивает амфоры.) Хвала Дионису! В этой еще что-то осталось. Будешь?
Менелай. Я с утра не могу.
Парис. Я тебя не спрашиваю — можешь ты или не можешь. Я спрашиваю — будешь?
Менелай. С утра пить вредно. (Пьет.) Знаешь, что случилось с Клеоменом?
Парис. Кто это — Клеомен?
Менелай. Давний царь в Спарте. Он затеял торговать со скифами и подружился с этими варварами.
Парис. Ты закусывай, закусывай.
Менелай. Да. И каждый раз они устраивали возлияния в честь прибыльной торговли.
Парис. У варваров это называется «обмыть покупку».
Менелай. Клеомен пировал с ними по вечерам, а потом они приучили его пить с утра.
Парис. Кто выпил с утра, тот весь день свободен.