Дверь в чужую жизнь

«Она не идет, а ввинчивается в толпу, - подумала о рыжей женщине Катя. - И нос у нее торчит воинственно и как штопор…»

Рыжая подошла к их вагону, слепо уставилась в окна, и Катя увидела, что это Зоя. Непохожая на себя, неумело раскрашенная, но все-таки Зоя. То, что она не просто не узнала подругу, а думала о ней отвлеченно и равнодушно (воинственный нос-штопор), удивило и даже немного испугало. «Неужели и я так изменилась?» Катя инстинктивно посмотрела на себя в вагонное зеркало. Нашла, что узнаваема и соответствует той себе, какая была пять лет назад. Некоторые даже говорят: стала интересней. В эту минуту Кате особенно хотелось, чтоб так оно и было.

- Ты для кого это, мама, - спросил Павлик, - прихорашиваешься?

Удивительная способность у сына - читать ее «неопубликованные мысли».

Но тут в купе ввалилась Зоя, и она все еще держалась штопором-тараном, чтобы идти насквозь.

- Скажи, - спросила она громко и хрипло, - твои болели ветрянкой?

- Нет, - ответила Машка. Она повернулась к ним от окна, и на какую-то секунду показалось, что лицо у нее все еще оставалось сплюснутым: часа два девчонка не отлеплялась от стекла. - Ветрянкой я не болела! - повторила она.

- Павлик тоже, - добавила Катя.

- Ну вот! Ну вот! - запричитала Зоя. - Я как чувствовала. Как чувствовала!

И, бухнувшись на лавку, она рассказала, что ее девочки три дня тому в одночасье заболели ветрянкой.

- …А это такая болезнь, просто ветром передается, не то что поцелуями. Потому и название имеет такое! - И тут же успокоила: - Но меня не бойтесь!

Катя ничего не сказала: что тут скажешь?

- Мозги вспухли, пока я не сообразила, что выход у меня же в кармане. - И Зоя бросила на колени Кате связку ключей с брелоком в виде шины. - Все в порядке. Я тут слежу за одной квартирой… Цветы поливаю, и все такое… Хата моей заведующей… Мы с ней на ножах, но, когда уезжает, ключи только мне… Поживете! И Загорск я тебе устроила. Поедешь с настоящим искусствоведом. Он еще, правда, зеленый - второкурсник, но не нудный и больше меня тебе объяснит. Он будет тебя сегодня ждать на вокзале в одиннадцать пятнадцать. Дети! - сказала Зоя совсем другим голосом, жалобным и просящим. - В квартире ничего не трогать. Ни-че-го! А то я потом не расхлебаюсь… - И она решительно схватила чемоданы.

«Это даже к лучшему!» - подумала Катя. Она всю дорогу беспокоилась, что Машка не поладит с Зоиными девчонками. Машка своенравная, в общении противная, любит командовать, высказывать на все свою точку зрения, и не так часто эта точка зрения совпадает с той, которую окружающие имеют. А вот безобразничать в чужой квартире - это ее детям и в голову не придет. Этого бояться не надо.

Немного поскандалили у такси, потому что Машка хотела сесть впереди, а шофер сказал: «Пусть сядет мужчина, а не ребенок». У Павлика щеки зарозовели - назвали мужчиной. Катя слышала, что произнесено это было шутейно, шофер немолодой и мог уж разобраться, что мужчине всего ничего - шестнадцать, но Машка, как всегда, стала выяснять отношения. Не ребенок она, а девочка, даже подросток. Ей уже двенадцать лет, а не три года. Когда надо собирать металлолом, они все взрослые. А когда что им…

- Пора вводить телесные наказания, - вмешалась Зоя. - Мои такие же горластые!

Машка посмотрела на нее с отвращением.

- Куда горластые едут? - спросил шофер.

- На Маяковскую! - ответила Зоя. - В самый центр!

«Ну и что? - сказала себе Катя. - Один дом, что ли, там стоит? И потом… Сколько лет прошло…»

Она сказала себе так и заставила себя даже улыбнуться, что получилось весьма некстати: Зоя в тот момент рассказывала, как ее старшенькая «горела, так горела», в ту самую секунду Катя и повернулась к ней со своей потусторонней улыбкой. Зоя замолчала, словно подавилась, и уставилась на Катину улыбку.

- Что смешного, - спросила она обидчиво, - если у ребенка температура под сорок?

- Разве я смеюсь? - смутилась Катя. - А ты ей что давала от температуры?

- Аспирин, - ответила Зоя. - Я даю только аспирин.

- Я тоже, - сказала Катя.

Она почувствовала, как начинает у нее теплеть левая щека. Значит, проявится ее проклятое пятно, и Павлик будет спрашивать: «Мама, ты нервничаешь? Да? Нервничаешь?»