* * *
В частном кабинете начальника полиции города Канзас-Сити, у стола за оживленным разговором сидели сам начальник полиции и Ник Картер, знаменитый сыщик.
– Мистер Картер, – говорил начальник полиции, который при этом предложил своему посетителю сигару и закурил такую же и сам, – мэр города уполномочил меня заручиться вашим содействием в этой запутанной истории с находкой пяти трупов в товарном вагоне. Я надеюсь, вы исполните мою просьбу и примете на себя это поручение?
– Охотно, – ответил сыщик, равнодушно выпуская искусные кольца дыма из своей сигары, – я тем скорее возьмусь за это дело, что оно меня очень интересует и я сам желал бы заняться его расследованием.
– Вот это приятно слышать. Впрочем, весьма пониманию, мистер Картер, что это дело возбуждает ваш интерес. До сих пор в Канзас-Сити ничего подобного не бывало. Из Филадельфии прибывает сюда ничем не отличающийся и адресованный некоему Ц. Р. Авке товарный вагон. Никто за грузом не явился, и оказывается, что отправитель и получатель совершенно неизвестны, даже сам вагон оказывается бесхозным, так как он не принадлежал ни одной железнодорожной компании. Когда вскоре после этого вагон, тщательно запечатанный, вместе со своим неизвестным грузом продавался с торгов, его приобрел мистер Еремия Стон, владелец здешнего музея редкостей, за 10 000 долларов. Этот Стон знает вас давно; он содействовал вам при уличении очень опасного преступника, некоего доктора Кварца, казненного несколько лет тому назад, и ему сейчас же бросилось в глаза, что если прочитать имя получателя вагона с конца, то получалась фамилия Кварца. Этот Стон и вызвал вас сюда, и вы после этого в его присутствии ночью открыли вагон. К вашему изумлению, вы установили, что внутри вагон был обставлен как изящная спальная комната, в которой находилось пять мертвецов. Из них двое мужчин и две женщины сидели у стола, как бы за карточной игрой, а пятая – молодая девушка выдающейся красоты – лежала недалеко от них на постели.
– Все это так, – перебил его сыщик, – мне удалось в ту ночь задержать пять молодцов, которым было поручено взорвать на воздух музей. Я выпытал у них, что один здешний врач, именующий себя доктором Кварцом, стоит в соприкосновении с этим происшествием, и что он, по всей вероятности, даже обставил вагон и оборудовал его. Вот из-за этого доктора Кварца меня это дело сильно интересует. Вы уже сказали, что несколько лет тому назад мне приходилось довольно долго заниматься этим доктором Кварцом, и вы можете себе представить мое изумление, когда я узнал, что нынешний доктор Кварц представляет собой двойника своего однофамильца, казненного уже несколько лет тому назад.
– А, может быть, это сын того первого Кварца?
– Нет, для этого нынешний доктор Кварц недостаточно молод, – возразил сыщик.
– Пожалуй, это младший брат...
Сыщик задумчиво кивнул головой. – Об этом думал и я, но...
– Вы не допускаете этой возможности, мистер Картер?
– Откровенно говоря, не допускаю, а между тем есть некоторые основания полагать, что это именно младший брат и есть. Но я не допускаю мысли, чтобы два брата могли быть так похожи друг на друга. Прежнему доктору Кварцу, если бы он еще жил, было бы лет пятьдесят. А, судя по наружному виду, нынешнему доктору Кварцу еще нет и сорока.
– Да, странная история, – согласился начальник полиции, – я не могу понять возможности такого сходства.
– Видите ли, я уже говорил вам, – сказал Ник Картер, пожимая плечами, – меня наружное сходство еще не так удивляет.
– Это любопытно, мистер Картер, не расскажете ли вы мне биографию прежнего доктора Кварца.
Знаменитый сыщик рассмеялся.
– Это равносильно тому, как если бы вы потребовали, чтобы я прочитал вам большой энциклопедический словарь от первой до последней буквы. История жизни этого несравненного преступника слишком богата. Прежде всего он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видел, и вместе с тем, самым отъявленным негодяем. Он соединял в себе любезность аристократа с жестокостью тигра. При этом он был выдающийся ученый; он говорил чуть ли не на всех языках, знал всякую науку и, казалось, усвоил себе всю область человеческого познания и способностей. Он был умелый хирург и врач, и вместе с тем остроумный аналитик. Откуда он все это взял, я никогда не мог узнать. Он представлял собою неразгаданную тайну, по крайней мере с того момента, когда мне пришлось иметь с ним дело, и до самой смерти он так и остался неразрешенной загадкой. Он презирал всех людей, он смеялся над всеми тюремными запорами, смеялся и надо мною – а это, кажется, было его единственной ошибкой, что он не оценил моих сил, так как именно я и подставил ему ту ножку, через которую он споткнулся.
