— Ты прямо меня расстреливаешь: я чувствую себя как под пулями, — сказала женщина и улыбнулась с таким видом, будто шквальный огонь вспышек «роллейфлекса» и «пентакса» был для нее привычным делом.
— Наклоните голову немного влево и не смотрите на меня, — произнес голос из-за объектива, — вот так… Chévere[1]!
Chévere? С какой стати у нее вырвалось это слово? Инес никогда раньше его не употребляла. Она не была ни латиноамериканкой, ни любительницей телесериалов, да и возраст уже не тот, чтобы легко усваивать модные словечки современного жаргона.
— А теперь посмотрите на меня… так-так, замечательно, — приговаривала Инес, почему-то она была уверена, что фотографии должны выйти удачно.
«Эффект Брэма Стокера» — так называла Инес отношения, устанавливающиеся в процессе фотографирования между фотографом и его объектом: слово «вампиризм» казалось ей неподходящим. Термин же «эффект Стокера» проходил незамеченным среди других клише фотографического жаргона и в то же время прекрасно раскрывал суть феномена, позволяющего фотографу с помощью камеры проникать во внутренний мир другого человека, постигая его душу и пытаясь уловить за заурядностью красоту. Сегодня перед ее объективом — женщина лет шестидесяти пяти, венесуэлка, если судить по ее акценту и внешности. По странной ассоциации Инес вспомнила про побаливающую ранку на запястье («Чем, черт возьми, я могла порезаться вчера вечером?»). Голова тоже болела, но Инес тотчас возвратилась к работе.
— Еще разок; отклоните подбородок влево, еще немного. Вот так… отлично, класс!
Инес Руано не слушала, о чем разговаривает с этой женщиной Вики — журналистка, с которой они сегодня работали в паре. До нее долетали лишь обрывки разговора, отдельные фразы, позволявшие все же получить некоторое представление о героине этого интервью, первом из новой серии «Встречи с женщинами в тени». В сущности, проект довольно банальный, но Инес пригласил не просто «Тайм мэгазин», а Майра, главный редактор, ее старая знакомая, — так что отказать было невозможно.
— Хорошо вышло… а теперь не смотрите на меня.
Имя женщины Исабель Альсуа Гарсия, и, как смогла заключить Инес из обрывков разговора, она подруга и верная спутница, нянька, сиделка и единственная будущая наследница пожилого скульптора Алонсо Блекуа, некогда знаменитого донжуана. Инес он тоже нравился в студенческие годы, поэтому она начала внимательнее прислушиваться к словам сеньоры Альсуа, соединяя услышанное с увиденным через объектив. Теперь она взяла другой аппарат, чтобы сфотографировать женщину своим стареньким «роллейфлексом».
— Попробуем так?
Инес уже поймала в объектив наполовину приближенное, перевернутое изображение Исабель Альсуа. Люди выдают свои секреты, когда переворачиваешь их вверх тормашками, как будто их мысли, даже самые сокровенные, начинают легче всплывать на поверхность в таком положении. По крайней мере так думала Инес, и недавно она даже пришла к заключению, что, глядя на перевернутое изображение человека, можно разглядеть некоторые его черты, скрытые за обыденностью и логической упорядоченностью мира.
С помощью своего оптического прибора Инес обнаружила, например, что эта женщина стремится походить на Ирене Папас: она сфокусировала объектив на ее лице, чтобы посмотреть, как Исабель Альсуа постаралась изменить форму своих бровей и губ, контур которых был обозначен резковато для ее возраста. Больше всего в этой женщине Инес привлекало это ее «почти». Инес обожала снимать таких людей, они намного интереснее цельных. Эта стареющая женщина была просто великолепна в своем подражании Папас: почти стройная (не считая толстых, как дорические колонны, ног, которые Инес собиралась исключить из фотографии), почти высокая, и контур ее нижней челюсти почти безупречен.
— Ах, дорогая, ты даже представить себе не можешь. Никто — понимаешь меня? — никто не осознает, каким умом должна обладать женщина, чтобы выносить гения, — с карибским акцентом произнесли сейчас эти губы. Однако выговор для женщины не родной: если бы Инес с большим вниманием слушала вопросы Вики, она бы узнала, что Исабель Альсуа Гарсия — из семьи знаменитых послевоенных эмигрантов и принадлежит к числу людей, претендующих на то, чтобы интеллект их славных предков безусловно признавался и за ними самими. Не важно, если интеллектуальные способности в роду давно зачахли, и у потомка великого человека куриные мозги и образование девочки из каракасского монастырского колледжа: ум таких людей должен приниматься на веру и ни при каких условиях не может быть поставлен под сомнение.
