СЕРГЕЙ СЕМАНОВ
Дневник 1982 года
От автора
Записи за этот год не имеют датировок. На то были веские основания. Ибо КГБ установил за мной постоянный надзор: за мной ходила «наружка», телефон был «на кнопке», некоторых знакомых вызывали для тайных собеседований. Записи мои в любой миг могли быть изъяты и просмотрены. Даты могли бы кое-что прояснить, а имена(кроме лиц официальных) я заменял только мне понятными прозвищами. Теперь все они раскрыты.
— Осетров: в первый же понедельник нового года ему позвонил Котомкин и сказал, что у них сокращение и меня надо сократить. Тот держался бодро, шумел, даже поругался с Костаковым, выяснилось, в конце концов, что никакого приказа о сокр[ащении] нет, а было указание сверху. Т.е. они связались с ЦК, а там, думаю, у них строго спросили: а почему с нами не посоветовались? Решили тянуть без скандала, скандал устроить только в крайнем случае — не исключено, что эти ничтожества тоже побоятся скандала и отступят. Да, спать мне не дают, только-только я как-то успокоился! Если всё же выгонят — нехорошо. <...>
— Да, так: сегодня, в сочельник состоялась мною же собранная редколлегия альманаха, меня очень ласково пригласил Котомкин, призвал кого-то для свидетельства и с комплиментами выдавил, что происходит у них-де сокращение, в том числе сокращается моя должность. Я высказал положенное удивление, а потом сказал, что это издевательство (слово это я повторил раза три), что нечего было меня звать и через неск[олько] дней сокращать, что это незаконно и т.п. Он мялся, да и вообще он никто, выполняет указание и всё. Ушёл не простившись, а потом отдал взволнованной кадровице мою трудовую книжку и в бухгалтерии с ней вместе потребовал жалованья. Осетров позже подтвердил, что ему прямо обещали после моего сокращения должность восстановить, т.е. речь идёт именно обо мне. Он намерен сопротивляться (думаю, искренне, ибо ведь скандал и его замарает, а он и без того). Посмотрим. Неохота устраивать публичный скандал, но и уступать вроде бы нельзя.
— Звонил Проскурину, он: Поздравляю с Рождеством, да, тебя никто не ругал, даже хвалили кто-то, заметка в Л[итературной] Р[оссии] лживая, но что делать, они все продались, я не знаю, ты напиши на самый верх, поможет, м[ожет] быть. — Словом, он ни к какой борьбе не способен, это и можно было предвидеть.
— Видел тут «Тегеран», чисто западный боевичок, с ихним подтекстом, что всё зло сейчас — от неофашистов. Сценарий Алова, Наумова — людишек с душком, а третий — полудиссидент Шатров. Консультант там обозначен скромно, без титулов и один: Чебриков. Днепропетровцы из КГБ сливаются с сионизмом. Кстати, даже по низшим нормам консультант должен был огрести 1 % тысячи — немало. А кроме того, встречались, стало быть, беседовали, обменивались, так сказать, информацией.
— Сообщил ФФ о моих делах. Сказал, что меня толкают на скандал и проч[ее]. Он встревожился, обещал из Малеевки же позвонить Котомкину.
— Чисто масонский почерк последних их действий: снятие Ганичева и меня, публикация в Л[итературной] Р[оссии]: тайна испугает, они-то хорошо знают, что такое тайна, поэтому нарочно темнят и не объясняют причин — разумейте языцы и покоряйтеся, ибо с нами Бафомет! Молодцы, недооценивать их всё же нельзя.
— ФФ звонил Котомкину и, судя по позднейшему разговору этого бедняги с Осетровым, очень их испугал. Но они никто, выполняют волю. Ясно, что инструктор их не мог дать такой команды, Сенечкин тоже, значит Севрук. Если по своей инициативе, придётся, возможно, уступить, но он выходит прямо на Кащея и помощников, значит. Ну, скоро узнаем. Скучно нам не будет, это ясно.
— Иванова отправили к Сербскому. Следствие обещали закончить в феврале.
— На второй день Рождества в «Правде» появилась статья братьев Стругацких. Статья ортодоксальная и пустая, но поразительно это единство «Правды» и «Посева». Неужели всё кончено?! Говорю тут: даже если я останусь совершенно один, а все товарищи погибнут или попадут в плен, и на меня, расстрелявшего все патроны и загнанного в болото, двинется, грохоча, вражеский танк, даже тогда я буду уверен в нашей победе. Так, но сегодня положение дел плохое. Они подготовили смену — Горбачёв, человек Кащея. Что ж, приходится признать: период мирного развития кончился. Надо переходить к открытым и прямым выступлениям. Как? Они ведь за эти годы тоже чему-то научились. Статьи и книги их не пугают теперь: их замалчивают, как потопили в молчании «Пуанкаре». Письма, рассылаемые веером, тоже перестали пугать. Обращение за границу бесполезно, там, как и у нас, члены одной ложи, это теперь стало всем понятно. Что же осталось? Выход виден: соблюдение советской законности. Московские масоны, в угоду масонам западным, шумят о правах человека и даже провозгласили кое-какие разработанные права? Вот на это они и напорются.
