В девять утра на пыльный перрон немощной станции Гороховка, что в двух шагах от моря, сошла юная особа восемнадцати лет. Особу звали Санька. И она приехала в отпуск.
Всю свою взрослую жизнь Санька работала парикмахершей в мужском салоне, и дело это ей, в общем-то, нравилось: каждый день до кучи интересных мужиков, и все тебе какие-нибудь комплименты говорят, восхищаются карими глазками, стройными ножками и огненной шевелюрой. Но, с другой стороны, Санькино существование было несколько однообразным: стрижка, укладка, покраска, помывка, чужая перхоть и вечное обсуждение с подругами их детей и «парней». У Саньки, правда, детей не было, но зато до недавнего времени был парень, и довольно классный: денег — завались, на лицо — приличный… Однако пару месяцев назад он смотался в Испанию, отыскал там себе какую-то «кошку» и подло на ней женился.
Санька погоревала сколько положено, а потом решила, что ей тоже надо съездить отдохнуть. Конечно, хотелось отправиться в какое-нибудь исключительное место, подцепить там фотогеничного красавца и утереть всем нос… Но на парикмахершину зарплату можно было доехать только до маминого сада. Санька уже с тоской планировала прозагорать весь будущий отпуск между теплицей и луковой грядкой, как вдруг совершенно случайно ей встретилась ее бывшая одноклассница Ася Сорокина.
Сорокина была большим человеком — в этом году ей удалось закончить первый курс истфака на одни пятерки, хотя, по мнению Саньки, при всем при этом она была бестолкова и неухожена, как старая колхозная баня. При виде подруги Аська срочно раздулась от гордости и сообщила, что вот-вот укатит в настоящую археологическую экспедицию раскапывать какой-то древний город у моря. Разумеется, Саньке тут же понадобилось поехать вместе с ней: все старинное и заброшенное крайне ее интересовало. А кроме того, юг и солнце манили сами по себе.
Ася рьяно взялась за устройство Санькиного отпуска. По непонятной причине она до смерти любила и уважала ее и всегда стремилась приносить посильную пользу. Однако Пал Палыч — профессор и начальник экспедиции даже слышать не хотел о том, чтобы на его любимые раскопки ехала какая-то подозрительная девица, весьма далекая от истории вообще и от археологии в частности. Он считал, что снимать лопатой пыль веков имеют право только студенты исторического факультета во время прохождения соответствующей практики. А Санька вообще никогда не была студенткой. Но в самый последний момент то ли кто-то из практикантов захворал, то ли Пал Палыч внезапно подобрел, но за пять минут до отъезда Ася позвонила Саньке и сообщила, что ее берут с собой, что шестнадцатого июля у причала Гороховки ее будет ждать катер, и что с собой обязательно надо взять рабочие перчатки. Таким образом Санька оказалась в этом степном краю.
Надо сразу сказать, что Санька сошла с поезда в весьма экзотическом виде: ситцевый халатик в ромашку едва сходился на груди, в рыжих волосах бигуди, в руках — туго набитый целлофановый пакет. Подобная внешность сразу смутила двух бездельников-контролеров, которые курили на лавочке в ожидании очередной электрички.
— Обокрали, наверное, — сказал один. — Ничего поприличнее не осталось.
— Не, просто бедная девчушка, денег нет, — отозвался второй и сплюнул мимо урны.
Но все это было неправда. Санькин странненький вид объяснялся просто: ей было жалко платить за билет, и она в который раз применила свой излюбленный прием: села на проходящий поезд в этом домашнем «обмундировании» и ходила из вагона в вагон, пока не доехала до Гороховки. Никому из проводников даже в голову не пришло спросить у нее билет. Все полагали, что она едет уже сто лет и все бумаги у нее давно проверены.
Саньке никогда не нравилось ходить а-ля огородное пугало, поэтому сразу по прибытии она удалилась в придорожные кусты и вскоре вышла на центральную улицу совсем другим человеком: с шикарно уложенными в каре волосами, в светло-зеленом летнем платье и в туфельках на каблуках.
Гороховка была довольно унылым местом: полтора десятка беленьких мазанок, стая помирающих от жары собак и сельская площадь — пуп земли, центр вселенной. Здесь стояли два самых важных для гороховцев объекта: колонка и магазин. В колонке брали столь необходимую в степной местности воду, а в магазине — не менее необходимую водку.
