Предисловие
Согьяла Ринпоче
Его Святейшество Далай-лама, глава тибетского буддизма — выдающийся буддийский мастер. Он стал светочем на нелегком пути своего народа, вот уже более 50-ти лет ведущего борьбу за свободу Тибета, а также для множества людей по всему миру, являясь исполненным сострадания миротворческим деятелем, несущим вдохновение и утешение всем нациям и народам мира. Его успехи и достижения обширны, но одним из самых выдающихся остается его вклад в дело сохранения традиции тибетского буддизма. Трудно представить себе ход исторических событий, если бы с нами не было этой замечательной личности, обладающей выдающейся смелостью, терпением и широчайшим видением — качествами, позволившими ему защитить и сохранить целостность тибетской культуры в эту трудную для человечества эпоху.
Далай-лама взял на себя еще одну, не менее важную, ответственность за распространение учений тибетского буддизма на Западе. Он читает лекции и проводит семинары, а его книги издаются и переводятся на разные языки мира. Его Святейшество Далай-лама изучал и практиковал учения, принадлежащие всем четырем школам тибетского буддизма. Он является авторитетным мастером и знатоком философских воззрений различных традиций. Во время своих путешествий по странам Запада Его Святейшество четыре раза давал наставления по Дзогчену, драгоценному учению, сердечной сущности древней школы Ньингма тибетского буддизма. Эти учения собраны в настоящей книге. Получить такие глубокие наставления от самого Далай-ламы, на мой взгляд, — большая удача и редкое событие. Для дарования передачи во время учения о пути Великого Совершенства Его Святейшество избрал посвящение Гуру Падмасамбхавы из цикла терма, принадлежащих откровениям «чистого видения» великого Пятого Далай-ламы, и я убежден, что это не только высшее благословение, но и исполненное глубочайшего смысла событие. Впервые это посвящение Далай-лама даровал на Западе, находясь в Париже в 1982 году. Тогда он выразил свое глубокое удовлетворение по поводу успешного его проведения. В следующий раз это посвящение было даровано им в 1989 году во время двухдневного семинара по учению Дзогчен в Сан-Хосе. Тогда это учение по времени совпало с важным историческим событием нашей эпохи: Его Святейшество стал лауреатом Нобелевской премии Мира.
Глубина знаний и высочайшая образованность придают его объяснениям Дзогчена уникальный и неповторимый оттенок. И, конечно же, его подход отличается всеохватывающим видением перспективы всех мировых религий, а не только буддизма. Каждый раз, когда я думаю о Его Святейшестве, мне вспоминается мой наставник Джамьян Кхенце Чоки Лодро, чья жизнь была прожита в духе риме, внесектарного движения, которое с великой любовью и заботой взращивалось его предшественником Джамьяном Кхенце Вангпо и другими учителями XIX столетия. Мне навсегда запомнился тот день, когда я вместе с учителем впервые оказался на аудиенции у Далай-ламы. Это было в 1955 году, когда Джамьян Кхенце принял решение покинуть монастырь в Дзонгсаре, провинция Кхам, поскольку ситуация в Восточном Тибете резко обострилась. Мы оседлали лошадей и отправились в сторону Центрального Тибета. Мы ехали не торопясь, стараясь не пропустить ни одного священного буддийского места. Когда мы прибыли в Лхасу, моего учителя сразу же пригласили к Его Святейшеству. Я никогда не забуду охватившее меня трепетное волнение, когда мой учитель сказал, что мы пойдем к Далай-ламе вместе. Я помню восторг, заставлявший меня сдерживать дыхание, когда я поднимался по ступеням величественного дворца Поталы.
Мой учитель обратился с просьбой о получении особого посвящения Авалокитешвары, и нас проводили в комнату, где был приготовлен небольшой трон для моего учителя Джамьяна Кхенце Чоки Лодро напротив трона Его Святейшества. В комнате кроме нас был еще молодой лама, воплощение традиции Гелуг. Он уже давно ожидал встречи с Его Святейшеством, и мы расположились прямо на ковре по обе стороны от моего мастера. Во время долгой церемонии посвящения Его Святейшество время от времени встречался со мной глазами, и каждый раз его лицо освещала неповторимая чарующая улыбка. Я был полностью обезоружен его присутствием, и лишь тихо улыбался в ответ. Тогда ему было всего двадцать лет, но я навсегда запомнил его живой, глубокий ум и теплую улыбку, полную доброты и сострадания.
