Настанет миг, и ясный день
Вдруг обернется страшной темной ночью,
Накроет мир немая тень
Давным-давно предсказанных пророчеств…
И чаша зла, качнувшись вдруг,
Своею сутью все сердца наполнит.
Ты только верь, что есть тот Друг,
Что за тобой пойдет хоть в преисподнюю.
Сейчас все это напоминало просто дурной сон, но… тот день был, и та ночь была. Что бы кто ни говорил и ни думал…
Предпоследний день летних каникул, и сумасшедшая, ни с чем несравнимая радость, от того, что она, наконец-то, увидит своих любимых друзей, своих единственных друзей, переполняла лучшую ученицу теперь уже седьмого курса школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Как же она соскучилась за прошедшее лето! С каким нетерпением ждала писем и весточек от двух своих дорогих мальчишек! И вот наконец остались позади темные и одинокие вечера, просмотр бесконечных телесериалов и необъяснимая грусть. Вот они уже гуляют по парку, ярко залитому летним солнцем. Солнечные блики отражаются от стекол очков темноволосого паренька, смеющегося над чем-то. «За лето Гарри так вырос!» — подумалось Гермионе. Сейчас ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть в эти ярко-зеленые глаза. «Сколько же в нем все-таки радости и света! Как он умудрился все это донести до своих семнадцати лет, потеряв в жизни столько, сколько другие никогда и не имели?» — в сотый раз удивилась девушка.
Сейчас она очень отчетливо поняла, что если это будет в ее власти, она никогда не допустит того, чтобы он страдал. Пусть эти удивительные глаза всегда горят таким радостным и ясным огнем. Зеленый — цвет Надежды. Пусть кто-то говорит, что этот высокий худощавый паренек — Надежда всего волшебного мира, да и не волшебного тоже; для нее он, в первую очередь, просто самый замечательный и светлый человек на Земле. Она поняла это очень ясно за прошедшие два месяца. Так странно… За все шесть лет совместной учебы у Гермионы ни дня не проходило без мыслей о Гарри; она так привыкла к ощущению постоянного беспокойства, что вздрагивающее от радости сердце при виде его стало неотъемлемой частью существования.
Тогда на четвёртом, а потом на пятом курсе она чуть не потеряла его. Эта мысль была настолько пугающей, что девушка гнала воспоминания о бледном и окровавленном Гарри за тридевять земель. Но они возвращались. Обычно ночью, когда никто не мог спасти. И тогда она просыпалась в холодном поту и крепко стискивала цепочку с простым медным крестиком на груди. Этот крестик подарила Гермионе ее бабушка. Девушка сразу убрала его в ящичек комода в доме родителей в Лондоне: ну не могла же она, волшебница, в самом деле, в это верить. Но вот после похода в Министерство Магии на пятом курсе, когда они все едва не погибли, первое, что сделала Гермиона, вернувшись домой, — побежала к старому комоду в своей комнате. Крестик был все еще там, лежал под фотографиями и отливал какой-то святой красотой в свете электрической настольной лампы. Гермиона достала его и повесила на шею. Сначала ощутила непривычную тяжесть: никаких украшений она до этого не носила. А потом ей вдруг стало очень спокойно. Ведь если Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, должно же существовать что-то, что его остановит. Гермиона не знала, что это будет, но крестик с тех пор не снимала. Слишком часто они видели смерть в последнее время, даже как-то стали к этому привыкать: Седрик Диггори, Сириус Блэк, Деннис Криви, Сьюзан Боунс. Гермиона всегда боялась, что этот страшный список пополнит имя Гарри Поттера. Это был самый страшный ее кошмар. И ему было совсем не место здесь и сейчас, когда все было так здорово! Она и Гарри гуляют в парке, едят мороженое и смеются, смеются… Гарри вообще не часто так смеялся. Правду говорят, что сильное веселье — это не к добру. Но в тот день ничто не предвещало беды: яркое летнее солнце, сладкое шоколадное мороженое, зеленые искры в глазах повзрослевшего Гарри и счастливый смех. Позже она не сможет вспомнить, над чем же они так весело смеялись тогда. До встречи с Роном в «Дырявом котле» оставался час… Или целая жизнь…
Внезапный крик, яркая вспышка Света или Тьмы, и отошедшая в сторону урны с фантиком из-под мороженого Гермиона, обернувшись, увидела упавшего Гарри и четверых людей, которые затаскивали его в средневековый экипаж. Тогда ее поразила не быстрота и стремительность всего происходящего, а реакция окружающих людей. Вернее, ее полное отсутствие. Гермиона так и не смогла понять, какие чары применили нападавшие, чтобы этот переполох не был замечен никем. Это казалось неправдоподобным. Затем она сделала первое, что пришло в голову: вскочила на подножку отъезжающего экипажа и стремительно залезла в отделение для багажа, благо, оно оказалось пустым. Времени подумать, что она вытворяет, не было. Этот черный экипаж с серебряным гербом на дверце уносил ее лучшего друга в неизвестность, в страх.
