Из приемной ректора магической Академии доносилась ругань. С тех пор как я приступила к работе в должности секретаря вышеуказанного ректора, скандалы в приемной перешли в разряд обыденности, поэтому не вызывали приступа острого любопытства у моих коллег. Ну разве до смертоубийства дело дойдет. А до него, кстати, оставалось не так уж и далеко. Ну, хотя лукавлю, до смертоубийства было дальше, чем до сердечного приступа у мужчины, уже сорок минут пытающегося прорваться на прием к ректору.
— Я граф Эверо! Председатель попечительского совета Академии магии Южного королевства!
— Председателю назначено на четыре.
— Но я пришел сейчас! И требую пропустить меня к ректору для конфиденциального разговора.
— Если вы пришли сейчас, то вы не граф Эверо.
— Почему?
— Графу Эверо назначено на четыре.
— Но я граф!
— Тогда подойдите к четырем.
— Я уже здесь! Пропустите!
— Я не могу! Вы не записаны на прием.
— А это что? — палец, украшенный кольцом с голубым бриллиантом, ткнул в строчку журнала регистрации.
— Запись о визите графа Эверо… — невозмутимо проинформировала его я, поправляя сползшие нарукавники.
— Ну, наконец-то! — обрадовался мужчина.
Но радость его оказалась преждевременной, потому что следующей моей фразой было:
— На четыре часа!
Граф обреченно вздохнул, смирившись с тем, что ректора он сегодня не увидит.
— Не пустите?
— Если только вы принесете грамоту, заверенную королевской канцелярией, которая будет подтверждать вашу личность. И выписку из книги вашего рода. Ваш миниатюрный портрет с подтверждением трех ваших родственников, что на нем вы. Их родословную тоже надо. И копию дарственной короля на ваши земли.
— А больше вам ничего не надо? — сорвался на крик представитель древней фамилии, пораженный моей наглостью. — Свидетельства лекаря, который принимал роды у моей матушки?
— Нет, хватит тех бумаг, что я перечислила.
Честно говоря, мне и этих бумаг за глаза. Моими стараниями в живом уголке Академии всегда есть бумага на подстилки, но графу об этом знать не обязательно. Велено «не пущать», что я и выполняю всеми возможными способами.
— Сбор этой макулатуры займет неделю!
— Хорошо. Приходите через неделю. Как вас записать?
— Граф Эверо!
— Зверо? — я приготовилась записывать.
С фамилией я угадала, граф зверел прямо на глазах.
— Эверо!!!
— Ну вот. А вы возмущаетесь количеством бумаг! Сейчас бы записала вас как Зверо, а через неделю вы бы мне бумаги на Эверо принесли. Я бы опять вас тогда не пустила. Согласитесь, досадно было бы? А предъявили бы все требуемое сразу, не было бы таких мелких недоразумений, — продолжала я играть роль исполнительной дурочки-секретарши.
Мужчина устало откинулся на спинку кресла.
— А если я соглашусь сегодня прийти на прием в четыре?
Я глянула на часы за его спиной. Есть!
— К сожалению, уже половина пятого. Приемное время ректора окончилось. Мне искренне жаль.
— Вы!.. Ты!..
Граф никак не мог определиться, с чего начать меня ругать, и я решила подсказать бедняге:
— Вы.
— Хорошо. Вы это специально?
— Что «специально»?
— Не пустили меня в назначенное время?!
— В назначенное время вы не изъявили желания пройти в кабинет ректора.
— А меня бы пустили?
— Да, — развела руками я, — вам же было назначено.
— Но вы меня не пускали!
— Я не пускала неизвестную личность, которая ломилась в кабинет моего начальника в половине четвертого! А граф должен был подойти к четырем, и я обязана была его пропустить. Пришли бы к четырем, и подобной ситуации не возникло бы.
— А если я подожду ректора здесь?
— Он телепортируется сразу домой.
— То есть раньше чем через неделю мне его не увидеть?
— Увидеть можно и раньше. Его портрет украшает центральную лестницу. А поговорить — только через неделю. Всего доброго.
— До свидания.
Маг с противным скрипом типа «хана паркету» отодвинул кресло и с независимым видом прошел на выход. А дверью зачем хлопать? Жаль, автодоводчиков здесь нет. Хотя такие темпераментные личности их сломали бы через неделю.
