Евгений Лотош
Sonata con fuoco
Книга третья: Fuga maggiore
03.21.1232. Союкат, Новомарская область, Ставрия
Солнце пекло лицо и плечи. Сержант Родонец снял фуражку и
вытер лоб рукавом форменного кителя, чтобы хоть как-то избавиться от
заливающего глаза пота. Жесткая ткань облегчения не принесла: пот она впитывала
плохо, зато кожу терзала не хуже наждака. Ободранный лоб уже давно немилосердно
саднил - а до конца дежурства оставалось еще шесть часов. Да какое там конец -
смена только-только началась!
Сержант водрузил фуражку обратно на взмокшую макушку и уныло
поплелся в обход пыльной привокзальной площади. Хотя в соответствии с
календарем шла лишь первая декада официального лета, жарища уже стояла такая,
какая не каждый год случается даже в разгар сезона. Хотя сердце подсказывало,
что стоило бы перебирать форменными ботинками пошустрее, чтобы вернуться в хоть
плохонькую, но тень вокзала, ноги отказывались шевелиться. Валька, сволочь,
сидит сейчас в зале ожидания под вентилятором и тянет воду из бутылки, конфискованной
в одном из коммерческих киосков. И скалится, небось - он умный, надрал
напарника в "орел-решку"! Вот явится капитан с инспекцией - засадит всем по самые
гланды за нарушение порядка патрулирования... Родонец вытащил из бокового кармана
собственную полупустую пластиковую бутылку и глотнул отвратительно теплой воды,
тщательно прополоскав рот. Гадость. Ну, по крайней мере, он ее честно купил, а
не реквизировал у торгашей по праву удостоверения.
По полуденному времени привокзальная площадь просто вымерла.
Следующая электричка из Новомара в соответствии с расписанием ожидалась через
полтора часа. Торговцы-ларечники настежь распахнули двери в свои раскаленные жестяные
сараи, а многие сидели на корточках или подручных предметах в тени за киосками,
даже не надеясь на случайных покупателей. Сержант едва волочил по брусчатке ноги
в неподъемно-тяжелых форменных ботинках, кидая по сторонам угрюмые взгляды. Ну
что тут патрулировать? Разрешения на торговлю у всех ларечников проверены и в
порядке, а бабки с прошлогодними помидорами в банках, щавелем и укропом
выползут только ближе к вечеру, когда на вокзале на пятнадцать минут задержится
экспресс "Новомар - Асталана". Что же до потенциальных злоумышленников, то они
не идиоты по такой жарище нарываться. К тому же экспрессу явятся, не раньше,
шукать по карманам зазевавшихся приезжих и проезжих. Сейчас же нужно побыстрее
обойти площадь по периметру - восемьсот тридцать два шага, сто раз посчитано -
и найти укрытие от беспощадного солнца. Резко кон-ти-нен-таль-ный климат,
вспомнил он мудреное словечком. Колотун и снег по пояс зимой, печка летом, если
проще. Обычное дело. Только печка какая-то уж больно жаркая в нынешнем году.
Глухо заревел мотор, и на площадь, трясясь на ухабах всей
тушей и гремя корпусом, вполз междугородний автобус. Сержант пригляделся - а,
точно, из Новомара, на десять двадцать пять. Смотри-ка, почти не опоздал
сегодня - десять сорок семь, а он уже добрался. Наверное, где-нибудь в Кайтаре
шоферюгу за такое отклонение от графика уволили бы нафиг, а у нас в Ставрии как
бы не премию дать могут. Всего двадцать минут, не сорок и не час, как обычно.
Автобус протарахтел к противоположной стороне площади, остановился под
гигантским выцветшим портретом Народного Председателя и с жутким шипением
пневмоприводов, слышным даже отсюда, распахнул двери. Неторопливо шагая своей
дорогой, сержант краем глаза поглядывал, как из него стайкой тараканов
выбираются пассажиры. Кто-то тут же погрузился в ожидающие рядом с остановкой
машины и в коляску трескучего мотоцикла, некоторые, включая группу малолетних
ребятишек (почему в учебный день они не в школе?), рассосались сами собой.
Когда автобус, облегченно взрыкивая мотором и пуская облака сизого дыма, уполз
на дальнюю стоянку ожидать часа обратного отправления, на остановке задержались
только двое: необъятных размеров тетка с двумя такими же необъятными баулами и
молодой парень явно не местного вида. Щеголял он в шортах и футболке с
короткими рукавами, на голове таскал кепку с длиннейшим козырьком, а в руках
держал типичный чемоданчик командированного и еще какую-то странную сумку на
двух лямках на манер рюкзака. Точнее, сумку он не держал в руках, а носил - почему-то
не на спине, а на груди. Неторопливо вышагивая вокруг площади, сержант
наблюдал, как парень что-то выспрашивает у баульной тетки, а та глядит
ошарашенно, словно у нее Страшную Государственную Тайну выпытывают.
