Джек Лондон. Развести костер
| TO BUILD A FIRE | Джек ЛОНДОН РАЗВЕСТИ КОСТЕР |
| Day had broken cold and grey, exceedingly cold and grey, when the man turned aside from the main Yukon trail and climbed the high earth-bank, where a dim and little-travelled trail led eastward through the fat spruce timberland. | День едва занимался, холодный и серый - очень холодный и серый, - когда человек свернул с тропы, проложенной по замерзшему Юкону, и стал подыматься на высокий берег, где едва заметная тропинка вела на восток сквозь густой ельник. |
| It was a steep bank, and he paused for breath at the top, excusing the act to himself by looking at his watch. | Подъем был крутой, и, взобравшись наверх, он остановился перевести дух, а чтобы скрыть от самого себя эту слабость, деловито посмотрел на часы. |
| It was nine o'clock. | Стрелки показывали девять. |
| There was no sun nor hint of sun, though there was not a cloud in the sky. It was a clear day, and yet there seemed an intangible pall over the face of things, a subtle gloom that made the day dark, and that was due to the absence of sun. | Солнца не было - ни намека на солнце в безоблачном небе, и поэтому, хотя день выдался ясный, все кругом казалось подернутым неуловимой дымкой, словно прозрачная мгла затемнила дневной свет. |
| This fact did not worry the man. | Но человека это не тревожило. |
| He was used to the lack of sun. | Он привык к отсутствию солнца. |
| It had been days since he had seen the sun, and he knew that a few more days must pass before that cheerful orb, due south, would just peep above the sky-line and dip immediately from view. | Оно давно уже не показывалось, и человек знал, что пройдет еще несколько дней, прежде чем лучезарный диск на своем пути к югу подымется над горизонтом и мгновенно скроется из глаз. |
| The man flung a look back along the way he had come. | Человек посмотрел через плечо в ту сторону, откуда пришел. |
| The Yukon lay a mile wide and hidden under three feet of ice. | Юкон, раскинувшись на милю в ширину, лежал под трехфутовым слоем льда. |
| On top of this ice were as many feet of snow. | А лед был прикрыт такою же толстой пеленой снега. |
| It was all pure white, rolling in gentle undulations where the ice-jams of the freeze-up had formed. | Девственно белый покров ложился волнистыми складками в местах ледяных заторов. |
| North and south, as far as his eye could see, it was unbroken white, save for a dark hair-line that curved and twisted from around the spruce-covered island to the south, and that curved and twisted away into the north, where it disappeared behind another spruce-covered island. | К югу и к северу, насколько хватал глаз, была сплошная белизна; только очень тонкая темная линия, обогнув поросший ельником остров, извиваясь, уходила на юг и, так же извиваясь, уходила на север, где исчезала за другим поросшим ельником островом. |
| This dark hair-line was the trail-the main trail-that led south five hundred miles to the Chilcoot Pass, Dyea, and salt water; and that led north seventy miles to Dawson, and still on to the north a thousand miles to Nulato, and finally to St. Michael on Bering Sea, a thousand miles and half a thousand more. | Это была тропа, снежная тропа, проложенная по Юкону, которая тянулась на пятьсот миль к югу до Чилкутского перевала, Дайи и Соленой Воды, и на семьдесят миль к северу до Доусона, и еще на тысячу миль дальше до Нулато и до Сент-Майкла на Беринговом море - полторы тысячи миль снежного пути. |
| But all this-the mysterious, far-reaching hairline trail, the absence of sun from the sky, the tremendous cold, and the strangeness and weirdness of it all-made no impression on the man. | Но все это - таинственная, уходящая в бесконечную даль снежная тропа, чистое небо без солнца, трескучий мороз, необычайный и зловещий колорит пейзажа - не пугало человека. |
| It was not because he was long used to it. | Не потому, что он к этому привык. |
| He was a new-comer in the land, a chechaquo, and this was his first winter. | Он был чечако, новичок в этой стране, и проводил здесь первую зиму. |
| The trouble with him was that he was without imagination. |
