Весенняя ночь была настолько мягкой и беззвучной, что на минуту мне показалось, что я на Земле. Знакомую с детства картину нарушало только отсутствие луны. На ее месте на небосклоне светились два спутника Грианы, которые наши переводчики адаптировали к земным языкам как Галеон и Шхуна. Да и сама Гриана, возьмись за нее всерьез умельцы-адаптаторы, называлась бы, скорее всего, Флагманом. Прекрасная сине-зеленая планета вроде нашей Земли, населенная настолько похожими на нас существами, что не задумываешься, называя их людьми. Однако я по привычке предпочитаю видеть перед собой в длительных командировках знакомые земные лица. И одно из этих лиц уже несколько секунд пыталось проломиться ко мне сквозь кусты — моя домработница Марта. Даже если бы она не причитала и не завывала так на своем родном немецком, я все равно узнал бы ее по пыхтению и звону ключей. Марта до самозабвения обожает ключи.
— Ферро! Ферро!
Хрустальный свет заливал бледный песок под моими босыми ногами. Галеон уже сверкал в зените серебряной кроной, растущая Шхуна чуть отставала от него, но резво сокращала разрыв, стремясь к полуночи нагнать соперника. Ее левый золотистый бок, похожий на трепещущий парус, едва касался острым краем крыши главного здания корпорации «Нако». Мне даже показалось, что я вижу свет в окнах Марь. Надо будет позвонить ей завтра. Позвать на кофе.
— Ферро!!
Я не откликнулся, надеясь, что цунами промчится мимо. Марта заметила меня сквозь ветки и запричитала с удвоенной силой и громкостью:
— Ферро! Там труп! Там тело!
— Милая Марта. — Я всегда в таких случаях стараюсь говорить как можно спокойнее и серьезнее. — Если ты будешь так кричать, станет плохо с сердцем и мне придется делать тебе его непрямой массаж вместе с искусственным дыханием, а я этого не хочу. Не обижайся, но как женщина ты не в моем вкусе.
Только такие шутки способны привести ее в себя, а может быть, наоборот — вывести, но в любом случае то, что мой берлинский божий одуванчик злится, означает, что самое страшное позади. Старушка задыхается от гнева, кипит и забывает про свои страхи, и из нее можно вытрясти хоть немного в самом деле полезной информации. Проверенный способ доказал свою действенность. Марта уткнула кулачки в пухлые бока, обтянутые полосатым льняным платьем, вскинула голову, став ростом почти мне по плечо, и ее седина вспыхнула платиной в свете двух лун.
— Если ты не прекратишь эти намеки, я уволюсь. Я старая женщина. Прожила долгую и достойную жизнь и не намерена…
Я примирительно обнял ее за плечи. Напоследок пошевелил пальцами, наслаждаясь прикосновением еще теплого песка, надел носки и ботинки и повернулся к домработнице.
— Ну что ты, Марта, я без тебя просто пропаду. А если уйдешь, то не факт, что найдешь другого такого хозяина, который будет терпеть брюзжание, галлюцинации и обращение на «ты».
Видя мою улыбку, она снова закипела и, как всегда, от негодования незаметно для себя перешла на немецкий. Но, на мое счастье, я неплохо владею этим славным языком и потому никогда не прерываю ее, пока она обрушивает на мою голову всю фауну окрестностей Гамбурга.
— …и свинья, — закончила монолог разъяренная Марта, и я понял, что теперь самое время перейти к делу.
— И где труп?
— Какой? — недоуменно спросила она, поправляя чепец.
— Это ты бежала и кричала «труп». Вот я и спрашиваю.
Ее красное от ругани лицо побледнело, а глаза распахнулись как ярмарочные ворота, из чего я сделал вывод, что Марта всерьез напугана.
— Там, в поле. У самого леса.
— Марта, а ты уверена, что это труп, а не груда тряпок? В последний раз, когда ты думала, что к нам лезут воры, оказалось, что в твое окно стучал нетопырь.
Марта снова надулась, как большая амбарная мышь, и забормотала что-то себе под нос, опять начисто забыв о теме разговора.
— Ну ладно, — примирительно сказал я, отчасти потому, что всегда иду на мировую первый, отчасти потому, что и виноват в перебранке чаще всего я. — Веди меня, Вергилий, тропами ада.
Марта круто развернулась и с оскорбленным видом посеменила вдоль берега. Мне ничего не оставалось, как покорно поплестись за ней, предвкушая очередной домашний анекдот. Льняная юбка шуршала по траве. Марта торопливо переваливалась в сторону дома и, засунув руку в карман, звенела ключами, стараясь успокоить нервы. Кто знает, может, действительно труп.
