Рассвет. Самое время для ведьм и знахарок собирать нужные травы. По лесной тропе медленно брели красивая женщина с рыжими, как огонь, волосами и девочка лет десяти, но у нее в отличие от матери волосы отливали серебром и в них затесались три черные прядки. Откуда они взялись, сама ведьма не могла бы ответить, поскольку ее, как и весь ведьминский ковен, поражал цвет волос малышки.
Сила у девочки еще не проснулась, но она исправно раз в полтора месяца ходила с матерью на рассвете собирать нужные травы для зелий. В свои десять девочка неплохо в них разбиралась, но частенько впадала в уныние от своей никчемности. Ведь многие юные ведьмочки в ее годы уже определились с даром, только малышка пока ощущала себя обычным человеком, что угнетало не только ее саму, но и ее мать – одну из сильнейших ведьм.
Сегодня девочка была как никогда рассеянна, потому что половину ночи не могла избавиться от необъяснимого предвкушения чего-то необычного, что должно было вот-вот случиться. А еще чувствовала внутри себя нечто непонятное, но радоваться не торопилась, поскольку на пробуждение дара это было не похоже. Ей объясняли: первое, что она должна почувствовать, – это природу, а потом свою стихию. Сейчас же было что-то другое, ей чудились тени в углах, они будто звали прогуляться на изнанку мира. Подобное могло испугать кого угодно, но юная ведьмочка только заинтересованно наблюдала за необычным явлением и не торопилась принимать приглашение. Немудрено, что она совсем не выспалась.
– Кастиана, что с тобой? Ты уже дважды пропустила цветки архарвеса, – мягко пожурила девочку мать.
– Прости, ма, я сама не понимаю, правда. Но я постараюсь больше не отвлекаться, – произнесла девочка, глядя на ведьму своими необыкновенными фиолетовыми, с зелеными всполохами глазами.
И действительно, внимательно смотря себе под ноги, она срывала все необходимое и складывала в заплечную сумку, с которой всегда ходила за травами.
Не успев углубиться в лес, мать и дочь услышали посторонний звук. Лязг мечей ни с чем не спутаешь. Они застыли, прислушиваясь. Даже чуткий слух старшей ведьмы не мог определить направление, откуда доносились звуки. Они словно рассеивались, создавая ощущение, будто вокруг идет битва. Казалось, даже сама природа замерла, слушая посторонние звуки вместе с ведьмами.
Кастиану охватил страх, и она прижалась к матери, а в следующую секунду на поляну выскочили двое: мужчина лет тридцати пяти и подросток лет пятнадцати – шестнадцати. На лицах улыбки, в руках мечи. Оба по пояс оголены.
Кастиана мгновенно зажмурилась. Она помнила наставления, как неприлично юным девочкам и девушкам смотреть на раздетых мужчин до свадьбы, это позор на голову юной девушки, а опозорить маму юная ведьмочка не желала.
Но все же ей было интересно, что такого запретного в мужских телах. Она не смогла удержаться и приоткрыла один глаз. Мускулы перекатывались на груди мужчины, у парня они только начали формироваться, но в будущем он обещал стать красавцем. Капли пота блестели на солнышке, ярко освещавшем поляну, на которой все четверо и оказались. Кастиана услышала судорожный вздох матери, хотя та и пыталась его сдержать, но девочка приняла это за выражение страха и еще сильнее вцепилась в руку матери.
Внезапное появление незнакомцев заставило Кастиану ощутить едва ли не ужас. Она сама не поняла, что произошло в следующую секунду. Ее тело охватила странная дрожь, перерастающая в жар, вокруг замелькали те самые тени, которые она видела ночью – это было странно, ведь днем их быть не должно, но страх вытеснил здравый смысл, – кожа на руках заискрилась, девочка вскрикнула, выгнулась, а из ее груди вырвался темный сгусток, небольшим тайфуном устремляясь вперед и в землю, отчего та вздрогнула и…
Вокруг незнакомцев стали стремительно появляться прямо из-под земли полуразложившиеся трупы зверей и людей, даже парочка орков затесалась.
Старшая ведьма зажала рот рукой, чтобы не закричать. Кастиана осознала, что происходит что-то неправильное, раз мать смотрит на нее с таким ужасом, но изменить ничего уже не могла. Она удивилась, что всех этих мертвецов нисколько не боится, более того, они придали ей уверенности, появилось чувство защищенности.
